Однако наша способность создавать безделушки, дополняющие нас, конечно, тоже развилась в результате коллективной готовности поедать ментальную отрыжку друг друга. Эта тенденция и приводит нас сейчас к той точке, где у нас появляется среда, которая начинает конкурировать с нашей способностью обрабатывать информацию, или малым мышлением.
На протяжении большей части нашей истории все эти безделушки оставались статичными объектами. Даже наши инструменты были застывшими кусками порядка, например каменные топоры, ножи или вязальные спицы. Несколько веков назад мы развили способность делегировать физическую силу и движение машинам, что вызвало небывалый подъем экономики. Теперь мы развили коллективную способность обрабатывать информацию, создавая предметы, умеющие порождать и рекомбинировать физический порядок. Это машины, обрабатывающие информацию — орудия, производящие числа, вроде тех, о которых мечтал Чарльз Беббидж.
Так что мы развили у себя способность мыслить коллективно, сперва обретя власть над материей, затем — над энергией, а теперь — над физическим порядком или информацией. И все же нам не стоит обманываться, полагая, что мы способны думать или что это могут делать машины. Значительное развитие человеческой мысли требует опосредованных взаимодействий, и в будущем «умным» машинам предрешено остаться интерфейсами, посредством которых одни люди связываются с другими.
Пока мы тут говорим, «яйцеголовые» в лучших университетах мира исследуют мозг, конструируют роботизированные протезы и разрабатывают примитивные версии технологий, предзнаменующих будущее, в котором ваш правнук будет ловить кайф, напрямую подключая мозг к Сети. Эти детишки обзаведутся дополнениями, для нас невообразимыми и настолько причудливыми по нашим современными этическими стандартам, что мы даже не в силах судить о них (иначе мы бы выглядели как пуританин из XVI века, решивший судить о нравах современного Сан-Франциско). Однако в масштабах Вселенной эти новые сети из людей и машин будут не чем иным, как следующим этапом в естественном развитии способности нашего вида порождать информацию. Вместе мы (люди) и наши дополнения (машины) продолжим разворачивать сети, которые будут подчинены главной великой цели Вселенной: создавать зоны, где информации становится не меньше, а больше.
Мы запутаемся в вопросах
«Думать» (или «мыслить») — это слова, которое мы используем исключительно неаккуратно и применяем к огромному числу разнообразных действий. «Думаю, надо сходить в магазин», «Думаю, идет дождь», «Мыслю, следовательно, существую», «Думаю, что „Янки“ выиграют Первенство», «Думаю, что я — Наполеон» и «Думаю, он сказал, что будет здесь, но я не уверен» — смысл глагола в приведенных примерах совершенно разный. Что из этого когда-нибудь сможет делать машина — я думаю, вопрос весьма важный.
Машина может запутаться? Испытывать когнитивный диссонанс? Мечтать? Быть рассеянной? Забыть имя того парня — вон он стоит — и в то же время знать, что на самом деле помнит и, если на минутку отвлечется на что-то, имя всплывет в памяти? Может ли она потерять счет времени? Решить завести щенка? Испытать неловкость? Захотеть покончить с собой? Заскучать? Забеспокоиться? Почувствовать потребность обратиться к богу? Я думаю, что нет.