— Мы с морем старые знакомые, — сказал Каитаро, когда поверхность воды, взбаламученная их возней, успокоилась.
Рина молчала. Море качалось вокруг нее, то поднимая, так что становились видны плечи, то захлестывая до самого подбородка. Они поплыли. Рина плыла так близко, что Каитаро казалось, он чувствует гладкость ее кожи. Она обернулась к нему, слизывая соленые капли с нижней губы.
— Теперь понятно, почему ты такой проворный. — Молодая женщина посматривала на губы Каитаро, раскрасневшиеся от ветра. — Не люблю городских парней, — сказала Рина и, обвив его шею руками, медленно поцеловала.
Каитаро вздрогнул и притянул ее к себе. Движение получилось сильным и резким. Вода покачивалась возле ее горла, и он, следуя вдоль этой влажной кромки, провел языком по шее Рины, ощущая вместе с солоноватым вкусом моря вкус ее кожи. Руки Каитаро скользнули ниже, он подхватил Рину и поднял так, что ее ноги оказались у него на талии. Дыхание Каитаро сделалось учащенным, когда она плотно сдавила его бедрами и прижалась к животу.
— Ты утопишь меня… — выдохнул он, держа на плаву их обоих.
— В самом деле? — Рина насмешливо улыбнулась. — А я думала, ты Каитаро — сын моря.
Он стиснул руками ее талию и хотел было что-то ответить, но Рина вдруг разжала ноги, с силой оттолкнулась ладонями от его груди и, подхваченная волной, откатилась в сторону. От неожиданного толчка он ушел под воду, а когда вынырнул, задыхаясь и отфыркиваясь, Рина была уже в нескольких ярдах от него, уходя к берегу ровным кролем. Несколько мгновений Каитаро наблюдал за ней, а затем пустился следом, держа голову над водой, чтобы не упускать Рину из виду. Рина доплыла до полосы гальки, выбралась на пляж и направилась к сумке Каитаро, которую он оставил на песке. Усмешка кривила ее губы, когда она оглянулась на него. Затем Рина наклонилась, порывшись в сумке, выудила из нее рубашку и накинула ее поверх мокрого купальника. Поправила воротник, застегнула пуговицы. Бросив последний взгляд в сторону моря, она подхватила свою шляпу и направилась по тропинке, уходящей к дому на холме. Рина знала — Каитаро последует за ней.
К тому моменту, когда он оделся и поднялся на холм, небо затянулось низкими облаками.
На горизонте разрасталась буря, окрашивая все вокруг в серовато-коричневые тона, похожие на цвет раковины мидий. Поглядывая на горизонт, Каитаро подумал, что примерно через час тучи дойдут до берега и прольются дождем, окутывая полуостров туманом и сыростью.
Он вошел в дом через боковую дверь и пересек небольшую комнатку. Эта уютная берлога, где царил беспорядок — похоже, привычный, — явно принадлежала Рине: ее книги и журналы были разбросаны по полу, тут же валялись пляжные шлепанцы, красное пластмассовое ведерко и детский совок. Потом Каитаро вышел в гостиную — никого. Он двинулся в глубь дома, прислушиваясь к звукам и шорохам и пытаясь понять, где находится Рина. По левую сторону коридора обнаружилась кухня. Внезапно Рина возникла передним, словно материализовавшись из воздуха. Она по-прежнему была в его рубашке. Пятна от влажного купальника расползлись по тонкой ткани, которая липла к телу, подчеркивая его изгибы.
— Кража моих вещей? — суровым голосом спросил Каитаро.
— Все твое — мое.
— Не возражаю, потому что выглядишь ты в этом наряде чертовски сексуально.
Рина откинула голову и расхохоталась.
Она поставила чайник на плиту и повернулась к шкафчику, чтобы достать чай в блестящем пакете из фольги. Каитаро прислонился к косяку двери, наблюдая за Риной и поражаясь грации, с которой она двигалась в обжитом пространстве кухни. Только выражения ее лица он не видел — волосы упали на глаза, когда молодая женщина склонилась над столом. Она насыпала две ложки чая в глиняный чайник, налила кипяток в две чашки, заполнив их до краев, а затем одну за другой перелила в чайник.
Когда Рина обернулась, Каитаро все еще стоял возле двери, любуясь ею. Он не без удовольствия заметил, что щеки Рины залились румянцем. Она оперлась рукой о край стола и опустила глаза.
— Оставлю чай, пусть настоится, — сказала Рина. — А пока разожгу печь.
— Этим могу заняться я, — предложил Каитаро.
Она недоверчиво вскинула брови.
— У нас дома была печь, — сказал Каитаро, отступая от двери, чтобы пропустить Рину, и сам двинулся за ней в гостиную.