Гумилев, таким образом, полагает, что российский характер сложился в Москве и сразу формировался с приоритетной ориентацией на службу власти, а не самостоятельную жизнь.
Этому типу социальных связей противостояли торговые города — Великий Новгород, Нижний Новгород, где купечество хотело само ставить такую власть, которая будет править на пользу торговой общине. Однако торговые города проиграли Москве, поставившей во главу угла единоличный интерес верховного правителя, набирающего себе на службу таких людей, какие ему угодны, и обеспечивающего их прокорм теми методами, которые посчитает нужным.
Вокруг этой схемы сложилась государственная модель России.
И именно тут лежит существенная проблема современной России — чтобы построить «хорошее» государство на капиталистических началах, нужны самостоятельные, свободные люди, каковых наше общество производить не приспособлено. И — очень важный момент — у этих людей должны быть прочные нравственные начала, которые не надо контролировать, потому что они являются частью менталитета, национального характера. В России на сегодняшний момент философские и психологические исследования констатируют полное размывание нравственного идеала — его не удается нащупать, «сгустить» из обрывков общественных настроений и мечтаний.
«По нашему наблюдению, между поколениями в современной российской действительности лежит некая грань, связанная с дефицитом положительных нравственных запечатлений. наше главное и основное богатство — "добрые люди Руси" (слова, принадлежащие одному автору XIX в.) — как бы расходовалось и расходовалось десятилетиями, и сейчас слой этот истончился так, что относительно взрослым (студентам) еще удалось увидеть кого-то, встретиться с кем-то, кого они могут описать как нравственный образец, а теперешним подросткам сделать это уже труднее (всего одна треть школьников смогла указать такое конкретное лицо)» («Макропсихология современного российского общества», под ред. А. Л. Журавлева, А. В. Юревича).
Еще несколько лет назад директор института психологии РАН А. Л. Журавлев, выступая на конференции по синергетике, поставил вопрос о том, что стране необходима «нравственная элита». С тех пор запрос этот звучал неоднократно — и с научных кафедр, и с политических трибун. В общем, запрос есть. А нравственной элиты нет. Капиталистическая система и менталитет российского народа, вступая во взаимодействие, приносят малосъедобные плоды.
Крайний случай несоответствия менталитета народа и формы общественного устройства демонстрирует миру несчастная страна Гаити — единственная страна, образованная черными рабами, которые эффективно перерезали
Всех (поголовно!) белых колонизаторов-французов и вот уже два столетия пытаются выстроить справедливое черное государство. за это время Таити стала одной из самых бедных, коррумпированных и криминальных стран мира, являя разительный контраст с Доминиканской республикой, расположенной на второй части острова — успешным процветающим государством, построенным под руководством испанцев. И дело тут не в том, что кто-то плохой, а кто-то хороший. Просто форма должна соответствовать содержанию. Капиталистическое государство только тогда обретает привлекательные черты, когда граждане созрели для этой формы организации. И один из главнейших моментов: когда внутренняя структура их личности обеспечивает возможность эффективных социальных — и политических, и экономических связей. Потому что эффективность этих связей невозможна без определенного уровня доверия, который возникает не только благодаря законам, но и в первую очередь благодаря высокому уровню обоснованного доверия людей друг другу. Хорошая работа может строиться либо на драконовском контроле, либо на внутреннем настрое «надо работать хорошо». Этот настрой — плод сложных социокультурных процессов, которые в России оказались менее эффективными — с точки зрения создания внутренней установки на хорошую работу. Огромное число людей с установкой на хорошую работу было, в частности, уничтожено революцией. В результате внешний контроль качества социального поведения (и хорошей работы в том числе) постоянно подменял формирование внутренней установки.
Так что же получается? Получается, что в определенном смысле социалистические идеи больше соответствуют ментальности российского общества, — делают осторожные выводы некоторые исследователи.
Революция была, наверное, наиболее кардинальной попыткой преодолеть приниженность народного менталитета и предложить народу самому устраивать свою жизнь и нести за себя ответственность. недаром, кстати, русская мессианская идея всегда была не завоевать, а освободить мир. Мечта не господ и не свободных людей, а холопов.