- Только попробуй. Орать буду! Громко! Я несовершеннолетняя, а у тебя походу есть лишних двадцать лет, да?
Парень стал, как вкопанный, попыхтел возмущённо, а потом сдулся. Как и она. Устала. От всего этого устала. От работы ночной и учёбы, от отчима с замашками педофила и матери, что стала чужой после смерти отца, от гопников этих, которых и на работе хватало, от козы Инки и от себя во всём этом бардаке.
- А к чёрту- сказала она глядя парню в глаза - Пошёл к чёрту.
Тот, что бы как то реабилитироваться, растянул лицо в дурацкой улыбке:
- Слышь, цыпа, чё за имя такое дурацкое?
- Нормальное имя- буркнула Яша, пытаясь обойти его.
- А чё, двадцать лет не так уж и много, а? - загребущие руки опять потянулись к ней. Решил наверное напугать хотя бы напоследок.
- Да к чёрту, блин! - крикнула Яшка, толкнула его, вложив в толчок весь свой бараний вес. Парень не удержался и с громогласным : " Ёб твою! " - развалился на асфальте, а она ломанулась на другую сторону дороги.
Автомобильный сигнал оглушил её, свет фар ослепил, визг тормозов бросил её вниз, заставив сжаться в комок и закрыть руками уши...
Зря она согласилась выпить по бутылочке пивка со сменщицей после переучёта. Зря. Как чувствовала, что добром это не кончится.
И снился Яше сон. Будто стоит она, маленькая совсем, на высоченной папиной стремянке и вот- вот упадёт. Цепляется за железную дугу так сильно, что сводит пальцы и плачет и зовёт маму... А приходит отчим. Улыбается, тянет к ней руки, давай мол, милая, прыгай, а Яша вскрикивает и шарахается от него в другую сторону. Срывается со стремянки и начинается долгое, просто бесконечое падение. Размахивает руками, пытаясь зацепиться хоть за что нибудь. Всё застывает внутри. В какой то момент падение мучительно замедляется и продолжается будто под толщей очень холодной воды. Пытается проснуться, но сон не отпускает. Время растянулось, превратившись в вязкую жижу, а пол приближается стремительно, но всё так же недостижим. Господи! Как же страшно-то и не проснуться, и падение холодным липким потом обволакивает спину пробираясь выше по шее,, покрывает ледяной коркой кожу на голове приподнимая волосы. Судорогой сводит руки, ноги, живот и кажется конца этому не будет. Она летит лицом вниз и пол встречает её разбивая, разбрызгивая на тысячи капель.
Яшка закричала и проснулась. Всё тело болело, саднило ободранные колени, локти и ладони. А ещё она от души приложилась головой. Шишка знатная будет. Адски больно!
- Ёёёёб твою ити...- застонала она.
Так всегда ругалась бабушка. Яша вообще-то старалась не ругаться, но сейчас само вот как то вырвалось, да и момент был самый что ни на есть подходящий для чего то позабористей.
Прикосновение сухой шершавой руки вернуло в сознание. Её настойчиво прощупывали и похлопывали по щекам, а голос, кудахтавший над ней, был так похож на бабушкин, что Яшка, в надежде что попала в рай и сейчас её увидет, распахнула глаза и заорала во всю свою лужённую глотку. Да что же это, Господи! Страх-то какой! Не бабушка это, совсем не бабушка! Это же, чёрт его дери, страшилище какое то. Косматое, в тёмных непонятных одеждах, больше смахивающих на лохмотья. Смуглое или чумазое до нельзя. Девушка как могла пыталась отползти, но в скрюченом состояии и лёжа на боку почти под ногами этого кошмара, отползать было не просто. Да! Не готова она оказалась ко встречи с Сатаной. А Сатана тем временем тянул к ней свои узловатые сухонькие ручки и что то ласково квохтал. Над головой у этого кошмара зависла огромная бледно сиреневая луна, чуть левее поменьше и белая с жёлтыми боками. Яша вперилась в них взглядом, заморгала часто- часто. Две? Открыла глаза. Две! Реально! Две, мать их, луны! Перевела взгляд и наткулась на тянущуюся к ней руку с какой то, очень похожей на топор ерундой.. Слабо пискнув, она просипела:
- Да ну на....
И вырубилась.
3
Её выкинули из спасительного небытия в душный полумрак, как пробку из шампанского. Рвано заглотив тяжёлый, пропахший чем-то воздух, Яша разлепила глаза и тут же охнула. Вот блин! Это был не глюк, а она то надеялась очнуться, хотя бы, на больничной койке. Косматое нечто, которое она приняла за того самого, чьё имя стараются не упоминать, стояло сгорбившись рядом с ней и настойчиво протягивало кружку, от которой шёл пар и пахло так знакомо, что она невольно застыла, вглядываясь в эту руку и пытаясь что то вспомнить. Воспоминание маячило где то совсем рядом, щекотало затылок, пощипывало в носу. Она с сомнением принюхивалась. Да... Так и есть. Когда Яша маленькой болела, бабушка поила её своим волшебным отваром с таким количеством ингредиентов, что как ни пыталась умудрённая жизнью женщина впихнуть в голову ребёнка рецепт чудодейственного напитка, девочка никак не могла запомнить, а бабушка расстраивалась и говорила.