В обширные по площади и упомянутые системы земледелия входила, как самый важный элемент, пойменная и луговая система земледелия, без которой вряд ли смогли бы существовать все остальные, ибо последняя базируется на неистощимом природном плодородии. Именно эта система земледелия и связанные с ней другие кормили не только народ, расселенный вдоль многочисленных рек, но и, по существу, всю Россию. Она была как бы кладовой жизненных припасов, откуда можно было черпать их, не опасаясь, что они иссякнут! Отсюда поступала основная часть луговых трав и, следовательно, навоза на все земли, связанные с пойменной и заливной землею. С этой же землей была тесно связана огородная система земледелия — основной поставщик овощей и огородных продуктов. А ведь еще существовала и прудовая — своеобразная переложная система земледелия, скажем, дававшая коноплю и рыбу.
Разнообразие систем хозяйства, земледелия и севооборотов, гибкость их применения во времени и пространстве — все это создавало устойчивость земледелия к природным и историческим невзгодам, надежность в завтрашнем дне!
Но вот удар по всему сельскому хозяйству страны, по его системам хозяйства, земледелия и севооборотов пришелся как раз со стороны пойменных и заливных луговых систем земледелия. Страшно подумать, что здесь было сотворено. Ведь затопили более 7,5 млн га неистощимых по плодородию, самых драгоценных для народа пойменных и заливных земель на Волге, Каме, Шексне, Мологе, Доне, Кубани, Днепре, Оби, Иртыше, Енисее, Ангаре и других реках. Под водой оказались более 4 тысяч сел и деревень с 238 тысячами индивидуальных дворов…
Только на Волге под воду ушло более 1,5 млн га пойменно-заливных земель, 96 городов и поселков и 2,5 тыс. сел и деревень со 155 тысячами дворов и строений, из них одно Рыбинское водохранилище поглотило более 500 тысяч гектаров земель, 3 города и 740 сел и деревень с 23 800 дворами. Сколько слез и горя испытала эта земля, увидевшая небывалое переселение народа с обжитых и родных своих углов, сколько бед! Об этом у нас не писалось и не говорилось, а ведь то самая что ни на есть трагическая страница в истории наших дней.
И чтобы восполнить хоть как-то ущерб, нанесенный этим деянием плодоносной земле и народному хозяйству, пришлось сокращать площадь зерновых, а главное — площадь паровавшейся земли и засевать ее кормовыми. Если в 1913 году зерновые составляли почти 90 % посевной площади, а кормовые — всего 3 %, то в 1978 году площадь зерновых упала до 60 %, а кормовых возросла до 30 %. Рожь озимая — основная кормилица не только северного, но и всего нашего народа — в структуре посевных площадей составляла в 1913 году 24 %, а в 1978-м — только 3,5 %, овес — соответственно 16 и 5 %. Еще в 1940 году паровавшаяся земля занимала там до 20 %, а к 80-м годам ее площадь сократилась до 5 %. Как только к середине 70-х годов были уничтожены основные пойменные и заливные луговые земли, так сразу площадь зерновых снизилась до 60 %, в том числе озимой ржи — до 7 %, овса — до 3 %, а кормовых увеличилась до 26 %. Еще в начале второго десятилетия текущего века озимые в системе севооборотов занимали 44 %, а яровые — 56 %. В 80-е годы они составили соответственно 23 и 77 %. Эта же причина — уничтожение основной неистощимой житницы страны, то есть пойменных и заливных луговых земель, — самым негативным образом сказалась на системах хозяйства, земледелия и севооборотов, что в свою очередь не могло не привести к резкому снижению продуктивности всего сельского хозяйства.
Испокон веку бытовало в народе понятие «спелость почвы», то есть такое ее состояние, когда она только и могла рожать хлеба и иные плоды. Брошенное зерно в неспелую почву, пусть самое доброе, — пустая затея, к голоду ведущая. Землица тогда спела, когда наилучшим образом пригодна для культур по своей рыхлости, связности, пористости, водоудержанию и проницаемости, то есть способна к принятию воды, воздуха, тепла, света, живых существ. А имея все это, она как бы оживает, набухает, готовится к роду хлебов. Незримые живые существа, коим несть числа, множатся в ней, как на пару, и готовят ее к спелости. Бросай зерно — не ошибешься!