Об истощении почвы пишут много, но воз и ныне там. Понятие «истощение почвы» стояло в ряду понятий «спелость и утомляемость почвы», но ему уделялось второстепенное значение, потому что знали: обогащать почву навозом да сберегать гумус в степях само собой разумеется. Более того, считали это за праздник — навозницу, веселую страду ребятишек под Троицу. Навоз навозу был рознь. Не только в отдельных губерниях и местностях, но и в отдельных селах и даже хозяйствах готовили разный навоз, исходя из того, какая земля — глинистая или песчаная, влажная или сухая, северная или южная, чем и сколько была занята, много или мало жизнеродных сил из нее ушло. Потому глядели: сколько к ржаной соломе подбавить пшеничной да овсяной, а то и гречневой, сколько примешать землицы да листа ольхового и березового, сколько подложить навоза рыхлого из-под лошадок, и чтоб дождь вдруг не промыл соки этого добра понапрасну.
По северным землям знали, что добротный навоз не только пища земле, но и теплая «шуба», а на юге — так и влага в корневом слое, росой выпадающая там, где горит как в печи навоз, а над почвой воздух еще холоден. Было впитано это знание у земледельца с молоком матери. Что же видим теперь? Стоят коровы в промышленных комплексах, воздвигнутых, как «дворцы», на самых красивых местах (мол, скотные дворы — превыше всего), стоят на привязи, — на 2 кв. метрах бетонного пола без выгула и подстилки, откуда жижа стекает по трубам в резервуары (она потом используется для мокания в нее торфа!). Такой «тюремный» режим ведет к тому, что коровы не живут более 3 лет, приносят 3 телков вместо 10―12, как было у крестьян, когда буренки почитались как члены семьи. И скот есть, а проку нету! И стоят на полях скирды соломы, и сжигают их, чтоб не мешали пахать. И гибнет скот, гибнет земля… В центрально-черноземных областях скопилось более 100 млн тонн навоза, а в Нечерноземье миллиарды тонн. Не вывезем его на поля — беда нам и внукам! Коровам нужны сочные луга, воля и свобода, мягкая постель, а нивам — навоз, согретый и удобренный скотом. Кислый торф, даже смоченный в жиже, не каждой почве идет впрок, особенно теперь, когда с неба льются кислые дожди. Разбрасывайте на поле только торфяную крошку 5―10 лет подряд — и оно погибнет. Чтоб того не случилось, надо следом известковать почву. Кто это делает? Редко кто.
И вот результат — падение урожайности на полях и продуктивности скота в промкомплексах!
К великому сожалению, забыта и земледельческая заповедь, проверенная веками: «Выпаривай землю — получишь урожай!» Кто ж не знал еще 60―70 лет назад: по выпаренной земле нередко рожь давала больший урожай, чем по удобренной навозом. После ржи такая выпаренная земля несколько лет приносила высокие урожаи овса и яровой ржи. Многолетний пар дает о себе знать многие годы. Содержание значительных площадей пашен под паром еще в 40-е годы сказывается и поныне. Именно многолетний пар особенно важен для тех почв, где долго практиковалась лесопольная система земледелия, то есть на северных землях — олонецких, вологодских, архангельских, пермских, вятских. Бессменное возделывание льна истощило почву, и она одичала, сильно задернев под мхами и белоусом. Но после пара и такая земля дает высокие урожаи ржи и овса. Лучшие почвы требуют всего 1,5 года пара, а иногда и годового без навоза. На следующий год за паром снимали рожь по 2-польному севообороту. На менее плодородных участках рожь заменяли овсом, и тогда севооборот был иной: пар, овес, пар, овес. Затем запускали многолетний пар. Уж не говорим о том неистощимом земледелии, когда пар сопровождался унавоживанием.
А теперь едешь по обширному северному краю и диву даешься, куда же делись вековые традиции здешнего земледелия: кругом разнополье иль даже пестрополье — ни пара, ни правильного чередования культур! Где ж великий завет русского высочайшего агрономического знания, которое не иссякало в веках?
А завет этот гласил: «Хочешь быть с хлебом — выпаривай землю». Потому что искони крестьянин смотрел на землю как на существо одушевленное, которое, утомившись продолжительной работой производства хлебов, нуждается в отдыхе для того, чтобы набраться новых сил, начать работу сызнова. И до сих пор тайна такого «набирания сил земли» еще не полностью раскрыта, ибо не так просто ее познать. Потому-то землю, много работавшую, оставляли то в залежи, то в перепарье, то в зеленом пару, когда земля с весны свободно зарастает травами. Этому пару было даже название — Иванов пар. А был еще и ранний взмет пара — в первой половине мая с обязательной запашкой соломистого навоза. А самым совершенным слыл пар черный, распаханный и удобренный с осени, что и ныне водится в передовых хозяйствах. Он давал самые высокие урожаи хлебов. Иногда черный пар, при нужде, переводили в занятый паровыми растениями, посеянными с весны (овсом, рапсом, горчицей, гречихой), а иногда — и в сидеральный пар, занятый азотсобирающими и плугопольными растениями, например, на севере — репой, а на юге — кукурузой. К началу XX века пришли твердо к выводу: в будущем сельском хозяйстве страны черный пар займет преимущественно север и юг, а занятый пар — среднюю Россию. Но не исполнили этот завет земледельческий! И хоть есть у нас крохи паров (а кто посмелее — имеет и поболее), формы их настолько несовершенны, что налицо все огрехи нашего земледелия, влекущие за собой малые продуктивность и доходность сельского дела. Тут и кроется одна из важных причин нашего постоянного недобора хлеба, а местами и безхлебья!