— Хочешь кофе? — тихо спросила я.
— Я не пью кофе после полудня, — поделился он, повернувшись ко мне. — Я пью чай.
Этот небольшой кусочек информации заставил меня улыбнуться, несмотря на обстоятельства.
— Хочешь чаю?
— Я заварю. А ты садись.
— Нет. Мне нужно чем-то заняться. — Я прошла на кухню, разделяя с ним пространство, вдыхая его дорогой одеколон, так близко ощущая его тепло.
Что такого было в надвигающейся опасности, что заставляло вас запрыгнуть на ближайшего сексуального парня, чтобы немного отвлечься?
Да, продолжай убеждать себя, что дело только в этом.
— Уокер? — позвала я, стоя к нему спиной и открывая шкаф, где держала чайные пакетики.
— Да?
— Я расскажу тебе то, что знает лишь горстка людей.
На его молчание я оглянулась через плечо. Уокер прислонился к противоположной стойке, скрестив руки на широкой груди и ноги в лодыжках. Поза терпеливого ожидания.
— Какая у тебя история? Я не прошу супер личную информацию. Просто хочу узнать… как ты стал телохранителем?
С легким выдохом Уокер оттолкнулся от стойки и подошел ко мне. Я напряглась, когда он потянулся к моим рукам, пока не поняла, что он забирает у меня коробку чая. Именно тогда я заметила, как сильно дрожат мои руки.
— Не волнуйся, — заверил Уокер, глядя на меня, даже когда начал готовить для нас чай. — Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Или с Келли.
Слезы обожгли глаза. И все же мне нужно было знать. Действительно ли он смог бы защитить нас. Конечно, я не имела права допрашивать человека, предложившего свои услуги бесплатно… но я боялась.
Словно прочитав все это по моему лицу, Уокер еле заметно кивнул и наполнил кружки горячей водой.
— Чайный пакетик вытащить или оставить?
— Вытащить.
Через несколько секунд он протянул мне горячую кружку.
— Держи в ладонях. Это поможет справиться с дрожью. — Затем кивком указал в сторону гостиной и начал рассказ, пока я следовала за ним к дивану: — Как я уже говорил, я — мастер боевых искусств. Начал заниматься джиу-джитсу в десять лет. В шестнадцать стал чемпионом Шотландии среди юниоров. В семнадцать присоединился к коммандос Королевской морской пехоты. Продолжал заниматься джиу-джитсу во время службы и до сих пор каждую неделю посещаю занятия в Терсо. Так что, самообороной я занимаюсь с детства. Тем не менее, считаю эту подготовку базовой по сравнению с тем, чему научился в морской пехоте. Я отслужил там десять лет. Первые шесть, после обучения ведению боевых действий в экстремальных условиях, провел в Афганистане, выполняя спецоперации.
Он говорил по-деловому. Без эмоций. Будто не воевал на чертовой войне.
— После этих операций я присоединился к 43-му диверсионно-десантному батальону. Его основная задача — предотвращение несанкционированного доступа к средствам ядерного сдерживания Великобритании. Мы также выполняли специальные задачи по обеспечению безопасности на море по всему миру.
Святое дерьмо. Итак, он был… суперкоммандос.
— Через четыре года после того, как я присоединился к 43-му батальону, бывший друг-пехотинец завербовал меня присоединиться к его команде личной безопасности в США. Мы обеспечивали персональную защиту политиков и знаменитостей, а также известных бизнесменов и членов их семей. Я сталкивался с реальными угрозами людям, находившимся под моей защитой, и во время моего дежурства никого не ранили и не убили. Бродан нанял меня через охранную фирму, но телохранитель ему требовался на постоянной основе, и мы с ним поладили. Последние шесть лет я пробыл его личным телохранителем.
Потягивая чай, он наблюдал за моей реакцией на его рассказ.
— Слоан, я говорю все это не из высокомерия. Очень немногие имеют опыт подобный мне, чтобы суметь вас защитить.
Его уверенность, лишенная высокомерия, была самой сексуальной вещью на свете. Меня ошарашило желание, зарождающееся внизу живота, когда в данный момент я переживала кризис. Но я его чувствовала. Слова Уокера возбуждали… ну, не только слова, но и сам Уокер.
— Значит, ты — крутой, — я ухмыльнулась, пытаясь избавиться от сексуального напряжения, которое, как я надеялась, он не распознал.
Каменное выражение лица Уокера немного дрогнуло.
— Я убойно крутой, и любой, кто думает, что может тебя терроризировать, пожалеет, что не умер к тому времени, когда я с ними закончу.
Мне потребовались все силы, чтобы не запрыгнуть на него. Броситься в его объятия и целовать эти крепко сомкнутые губы, пока они не откроются мне. Безусловно, с моей стороны не очень-то современно возбуждаться от такой откровенной мужественности, но я была женщиной, а он был абсолютным мужчиной… и я хотела попробовать, каково это — быть с ним.