Мы с Келли вернулись в коттедж через неделю после нападения Натана. Адэры были чересчур щедры, заменив разбитый телевизор на более современный, а также тайком добавив миксер KitchenAid и другие мелочи, которых у нас раньше не было. Вдобавок ко всему, они очень снизили арендную плату за коттедж. Честно говоря, я не знала, чем заслужила таких добрых людей в своей жизни, но я никогда не принимала их как должное.
Странно, но мы с Келли скучали по Арии, и, если я не ошибаюсь, ей тоже было грустно видеть, как мы уезжаем. В день отъезда из ее семейного дома она очень крепко обняла меня, и тогда я решила не дать угаснуть настоящей дружбе, вспыхнувшей между нами. Да, она была моим боссом, но также очень хорошим человеком, и я беспокоилась, что она чувствует себя одиноко. Я уже пригласила ее поужинать со мной и Келли в следующее воскресенье, так как в поместье это был самый спокойный день.
Несмотря на то, что мне предстояло посетить всего лишь родительское собрание, я потратила значительное время на прическу и макияж. За последнее время это был один из немногих случаев, когда я выходила куда-нибудь, кроме как за продуктами или для доставки выпечки. После нападения нас с Келли дважды приглашали на семейный ужин к Адэрам, но в остальном мне не представлялось возможности почувствовать себя красивой.
Келли была с Льюисом, и чтобы Риган и Тейн тоже могли присутствовать на родительском собрании, за детьми присматривали Арро и Мак. Льюис так любил своих тетю и дядю, что попросил разрешения переночевать у них. Они согласились, пригласив на ночевку и Келли. Впервые после похищения она не будет со мной, и хотя я нервничала по этому поводу, но также хотела, чтобы ее жизнь вновь вошла в нормальное русло. Кроме того, Мак Гэлбрейт был таким же высоким и мускулистым, как Уокер, да к тому же крутым мастером боевых искусств, так что я была уверена, что он сможет защитить моего ребенка. Я не знала, как у них получится следить за двумя подростками, имея на руках свою малышку, но они сами предложили, так что…
От Уокера тоже поступило предложение. Отвезти меня в школу. До экстрадиции Натана, Уокер настаивал на сопровождении меня повсюду. Учитывая, что экстрадиция может затянуться на месяцы, если не годы, намерение Уокера охранять меня до тех пор звучало нелепо, но я не была настроена спорить с ним. Как и не была настроена разговаривать с ним, и точка.
Со дня нападения он ко мне не притронулся.
Почти со мной не разговаривал. По утрам заезжал за нами и отвечал на вопросы Келли, постоянно оценивая ее состояние. После травмы, полученной из-за похищения родным отцом, полиция передала дело в социальную службу, и там Келли порекомендовали посетить психолога. Я была полностью «за», потому что Келли выглядела очень подавленной.
По мнению психолога, моей дочери следовало посещать сеансы психотерапии из-за сильного чувства вины за то, что меня увез ее отец. Вместо этого мы с Келли поговорили об этом. Я от всего сердца заверила ее, что ей не за что винить себя и что, в конце концов, все обошлось.
Возможно, я была не права, отдавая решение в ее руки, но у меня был умный, вдумчивый, зрелый не по годам ребенок. Я спросила ее, хочет ли она продолжить общение с психологом, и она ответила: «нет». Мне не хотелось подвергать ее нежеланной процедуре после того, как она уже прошла через многое. Если я почувствую, что она снова становится отстраненной, мы вернемся к этому вопросу, но за последнюю неделю я заметила в ней заметную разницу. Келли смеялась, дразнила, спорила с Льюисом и занималась всем тем, что приносило ей счастье.
Я присматривала за ней, но мне не терпелось узнать, что замечала ее учительница, когда Келли была в классе.
Что касается меня, я вышла из всего этого, чувствуя себя еще более сильной. Кому-то это может показаться безумием. Но я выиграла. Натан терроризировал меня долгие годы, и я одержала над ним верх не один раз, а дважды. За себя я больше не боялась, но все еще волновалась за Келли. Если ночью в коттедже слышался какой-нибудь звук, мне приходилось вставать и проверять, все ли с Келли в порядке. Затем я проверяла замки и окна, прежде чем снова заснуть. Такое происходило чаще, чем я хотела бы признать, но, думаю, это было в порядке вещей.
Когда мы шли по улице, я крепко сжимала руку Келли, хотя ей было десять, и мы уже перестали держаться за руки. Но мне нужно было чувствовать ее рядом со мной, знать, что Натану предстоит сначала пройти через меня, если он хочет добраться до нее. Я знала, что на прошлой неделе Натана перевели из больницы в тюрьму. Но пока он существовал в этом мире, я, вероятно, никогда не перестану испытывать этот страх.