— Но ты мог попытаться. Поговорить от имени соседа. Сказать что-то, что только вы знали в кругу семьи.
— И зачем? Кому было бы от этого легче? Мне появляться раз в два дня одним соседом, другой день другим соседом. Я не сказал? Я понял чуть позже, что не могу быть одним и тем же человеком два дня подряд. Почему не сразу? А ты бы понял сразу? Очевидно, что я не хотел занимать тело дочери навсегда по своей воле. Дочь, жена… Но ты прерываешь меня. Об этом дальше. Так или иначе, красть половину оставшихся жизней от ближайших соседей, мне не очень-то и хотелось. Тем более сеять надежду в сердцах тех, кто уже успел попрощаться. А кто не успел, и я опять возвращаюсь к своей первой, не по своему умыслу, подопытной – в итоге ей всё равно будет легче воспринимать мир без этого переселения душ. Согласен?
— С этим да.
— Ладно. Ты, наверное, хочешь знать, куда я пошёл дальше? Это очевидно. Не имея желания больше терзать свою душу и видеть семью, которая не осознаёт меня, после священника я двинулся дальше. Во сне я попытался сконцентрироваться на своей первой любви, я её не видел лет десять. И знаешь что? Вышло. Я проснулся в теле, более зрелом, чем моя школьная любовь. Но это была она. Неприятный сюрприз был в том, что меня обнимал повзрослевший паренёк из нашей школы. Я его никогда не любил. И нежное поглаживание моего живота не прибавило ему симпатий. Я выпрыгнул из постели и пошёл, для полной картины скажу – пошла, в ванную. Там, в зеркале, я насладился тем, чем не мог насладиться в школьные годы. Дальше кухня. И опять дети. Значит, у них есть дети, подумал я, ладно. Я её правда любил когда-то. Первой, юношеской, незабываемой любовью. И не хотелось портить ей жизнь. Потому что из моих первых путешествий по родственникам, я понял, то, что я делал, оставалось на следующий день. Я не жил, в каком-то безумном дне сурка без последствий.
— МакГрафена ты по твоим словам прикончил без сожалений.
— Это был несчастный случай…
— После того, что нашли в его крови?
— Ты не дослушал, это действительно был несчастный случай. Его смерти я не хотел. Но прошло несколько лет. Ты же не думал, что я буду просыпаться в телах бывших подружек, смотреть на их тела в зеркале и мастурбировать?
— Ну…
— Вот то-то же. На чём я остановился? А. Я не хотел портить ей жизнь. И стал образцовой женой на этот день.
— Ты? С её мужем?
— Нет. Эй. За кого ты меня принимаешь? Не настолько образцовой. Тем не менее на следующий день у неё явно не было проблем, кроме как небольшого провала в памяти. С моими родственниками было то же самое. Дочь и жена не помнили ничего. Дочь из первого дня после моей смерти. Жена из второго. Это списали на стресс. Не считай меня, кстати, законченным засранцем. Время от времени, я проверяю как они. Иногда даже шлю от охреневших кинозвёзд конверты с деньгами. Естественно без имени, чтобы не было вопросов. Они в порядке. А я не виноват, что умер.
— В этом я тебя не обвиняю.
— Ну да. Дальше была череда беспросветного кутежа. Как малолетка, дорвавшийся до бухла. По-другому я себя описать не могу. Пил не в меру. Не чувствуя последствий. Однажды я хотел отрыва и решил месяц с лишним пробыть в предстоящем туре нескольких рок-групп. Перемещался от одного к другому. Уже на второй день я понял, что последствия будут. Тот, в кого я вселялся, по ощущениям похмелья, нажирался накануне не меньше, а то и больше меня, вчерашнего. Я стал разнообразнее. Актёры, рок-звёзды, художники, писатели, да даже политики. Я мог такого шороху навести, если бы хотел. Дальше я начал чередовать ещё сильнее. Концерт, выберу нескольких фанатов, поспрашиваю про жизнь, и чья понравится, в ту и переселюсь на следующие сутки. Кстати, они все преувеличивают. После, актёр, которого знаю, дальше какой-то фанат из толпы. Эта практика продержалась, какое-то время. Так же мечтают жить все. Кто-то выбирает семью, кто-то саморазрушение и славу. У меня было всё.
— Тогда ты убил МакГрафена?
Опять звучный смех. Его, похоже, веселила эта тема.
— Нет. Это было много позже. Знаешь, я немного слукавил, когда говорил о его смерти. Её я действительно не хотел. Но что я почувствовал, когда понял, что это его конец? Ничего. Мне стало плевать на людей. Знаешь ещё что? Я могу вселиться в тебя в полночь и спрыгнуть с крыши поутру. Мне будет всё равно. А ты никак этому не помешаешь. О. Что за яростный взгляд? Хочешь убить меня? Мне будет немного неприятно. А учитывая, что ты сделаешь это не мучительно, а быстро, то да, лишь немного неприятно. И всё. Я всё равно могу вселиться в тебя. И прикончить тебя без всяких последствия для себя.