Эппик снова издал этот странный звук, похожий на смех.
– Тогда оставим им пару пешек,– сказал он.
– Занятно,– ответил мистер Хэмлоу,– но нет.
Тут вмешался Дортмундер:
– А как ваша внучка собирается откопать ответ на вопрос, откуда взялся этот набор, если она уже знает ответ, но не может его никому рассказать?
– Видишь ли,– сказал мистер Хэмлоу в таком тоне, как будто Дортмундер ткнул пальцем в очень позитивную и очень стратегическую точку,– в этом-то и есть вся прелесть, Джон. Поскольку она уже знает ответ, она знает, как его избежать. Она знает, как сделать так, чтобы направить Ливию Нортвуд Уилер с помощью подсказок и доказательств в другое русло.
– В какое другое русло?– не понял Дортмундер.
– Абсолютно неважно в какое,– ответил мистер Хэмлоу,– главное, чтобы в конце концов миссис Уилер попросила вынести шахматный набор из хранилища…
– То есть вы хотите сказать… – начал понимать Дортмундер.
– … чтобы его проверили эксперты.
– Мистер Хэмлоу,– сказал Эппик,– это отличные новости.
– Да, отличные. Неужто это улыбка показалась на лице этой медузы?– Хотел, чтобы вы оба знали, что ситуация улучшается,– сказал он,– потому что я хочу, чтобы вы оба могли заняться делом, когда придет время. И все же позвольте мне напомнить вам главные правила.
– Держаться подальше от вашей дочки,– тут же вспомнил Эппик.
– Именно так. В прошлый раз она справилась, но на этот раз я не хочу, чтобы с ней это повторилось.
– Нас это устраивает,– ответил Дортмундер.
– Пока что,– подытожил мистер Хэмлоу,– Фиона работает сама по себе, будет пытаться раскопать поглубже. Все, что ей удастся узнать, она передаст мне, я передам это тебе, Джонни, а ты передашь это Джону.
– Конечно, сэр,– подтвердил Эппик.
Глаза-бусинки, поблескивающие из узких щелочек, сфокусировались на Дортмундере.
– А тебе это понятно, Джон?
– У меня нет большой необходимости болтать с внучками,– ответил Дортмундер. – Когда эта штуковина покинет пределы хранилища, просто дайте мне знать. Больше мне ничего не нужно.
– Мы здесь сугубо ради общего дела,– уверил мистер Хэмлоу Эппик,– и все время об этом помним. Так ведь, Джон?
– Согласен,– кивнул Дортмундер. Он задумался о том, может стоит поднять вопрос о том, чтобы на этот раз мистер Хэмлоу платил ему напрямую, но, посмотрев на Эппика, решил не тратить свои силы. Он и так знал, каков будет ответ.
– Тогда, джентльмены,– резюмировал мистер Хэмлоу и, кажется, где-то там промелькнуло что-то похожее на улыбку. – Похоже, игра снова началась.
35
Жак Перли был единственным частным детективом, которого знал Джей Тумбрил, или по крайней мере, был наслышан о нем. Это был специалист в области украденных произведений искусства, которые кочуют от воров до новых владельцев, музеев, страховых агентов и так далее, кроме того Перли был человеком культурным и образованным, в некоторых кругах его даже звали «частный глаз».
Тумбрил знал Перли уже несколько лет, поскольку фирма Файнберга неоднократно обращалась к нему, когда у клиентов пропадали произведения искусства. И хоть Фиону Хэмлоу нельзя было назвать ни «украденной», ни «произведением искусства», Джей Тумбрил подумывал о том, чтобы обратиться к Жаку Перли, когда станут появляться вопросы.
Они встретились в понедельник пообедать в ресторанчике под названием «Три Мафиози», что на Парк Авеню: тихое, уютное местечко, в белых, зеленых и золотых тонах, и в эту пору года усыпанное гроздьями розовых цветов. Первым приехал Перли, как будто так и было запланировано, и, когда Тони, администратор ресторана, проводил Джея к столику, он поднялся с улыбкой и протянул руку. При всей своей внешности, напоминающей корнуэлльскую фаршированную курицу, он умудрился сохранить парижский акцент. Бывший студент отделения гуманитарных наук, несостоявшийся художник, который смотрел на мир с некой долей пессимизма, как богатый неженатый дядя, который ничего не ожидает и принимает абсолютно все.
– Рад тебя видеть, Жак,– поприветствовал его Джей, отпуская руку Перли, Тони их усадил, Анджело принес меню, Ква Хонг Йо принес роллы, масло и воду.
– Сколько воды утекло.
– Да, точно. Как дела?
– А у тебя?
Меню были изучены, еда и вино заказаны, и тут Джей наклонился поближе, зависнув над тарелкой для сервировки, сложил ладони, касаясь кончиками пальцев, после чего откинулся на спинку стула, а Ква Хонг Йо убрал лишние тарелки. После он снова наклонился вперед, снова скрестил руки и опустил подбородок на скрещенные руки, как будто мячик для гольфа положили на подставку, и сказал: