Грамматическая категория обладает еще двумя необычайно важными свойствами — регулярностью и обязательностью. Действительно, если мы посмотрим на любую грамматическую категорию в русском языке, то обнаружим, что она регулярно выражается: почти всегда мы должны указать на падеж или род имени, наклонение или время глагола и т. п. Почти, но не всегда. И это «не всегда» не должно нас смущать: надо понимать, что регулярность вовсе не означает вездесущесть. Да, мы не при каждом словоупотреблении указываем на то или иное грамматическое значение: так, в ряде контекстов может быть не ясен род или число неизменяемого имени существительного. В предложении До XIV века кофе произрастал в Эфиопии в диком виде по форме глагола можно понять, что слово кофе — мужского рода и стоит в форме единственного числа. В следующем же высказывании ни род, ни число существительного кофе никак не проявлены: Согласно легенде, в середине XVII века мусульманский пилигрим тайно вывез кофе в Южную Индию.
Для отдельных грамматических категорий в принципе нормальным будет обнаруживать себя только в некоторых, довольно редких ситуациях: если мы, говоря по-русски, хотим понять, одушевленное перед нами существительное или нет, мы можем это сделать только одним способом — поставить его в форму винительного падежа множественного числа. Только в этой падежной форме точно проявится его подлинная сущность: если эта форма совпадет с родительным падежом, то перед нами — одушевленное имя, если с именительным — то неодушевленное. К сожалению, даже винительный падеж единственного числа в ряде случаев нам не поможет: я вижу девочку, существо и я вижу парту, окно ничем не различаются. Мы не понимаем по формам слов, что девочка и существо — одушевленные существительные, а парта и окно — нет (девочку = парту, существо = окно). А соответствующие падежные формы множественного числа (я вижу девочек, существ и я вижу парты, окна) нам точно указывают на данную грамматическую категорию: девочек ф парты и существ ф окна. Все остальные падежи тем более никак не позволят нам определить одушевленность того или иного русского существительного.
В латинском языке данная грамматическая категория обнаруживает себя по-другому, нежели в русском, но тоже далеко не во всех предложениях. Своего рода лакмусовой бумажкой для одушевленности имен в латыни служит падежная форма субъекта действия при глаголе-сказуемом в форме страдательного залога (В латинском языке в таких случаях используется отложительный падеж (Ablativus)): если существительное стоит без предлога a(ab), то этот факт говорит о его неодушевленности. И наоборот: точно такая же падежная форма имени, при которой употреблен этот предлог, возможна только для одушевленных существительных. Например:
Clavusclavopellitur. — Клин клином вышибается.
Liberadiscipulolegitur. — Книга читается учеником.
В других ситуациях (в остальных падежных формах или даже в форме этого падежа, но в иной синтаксической конструкции) данная грамматическая категория в латинском языке не проявляется.
Свойство обязательности означает следующее: если какая-то языковая сущность является грамматической, то говорящий на данном языке не может позволить себе не указать на нее. Так, говоря по-русски, мы обязаны употребить глагол в одном из трех времен или в одном из трех наклонений или в одном из двух чисел и т. п. Существительное должно стоять в форме какого-то падежа и какого-то числа: оно не может быть в «никаком» падеже или в «никакой» числе. Если это несклоняемое существительное, мы иногда можем проигнорировать его грамматические характеристики, поскольку они не выражаются внутри самого слова. Но в ряде случаев мы все равно будем обязаны указать на них при помощи других слов и никак не сможем это обойти: ночной портье, австралийские кенгуру, чашка ароматного капучино. В большинстве случаев я могу не задумываться о грамматическом роде слова евро, но если я употребляю его с числительным один или два, я обязана выбрать соответствующую форму числительного: один / одна / одно евро; два / две евро. Я могу не знать, какого рода слово евро, и ошибочно сказать, например, одно евро или две евро. Пусть даже я и неправильно выберу окончание для числительного, но я его все равно выберу (я не могу употребить просто основу одн- или дв-): род — грамматическая категория в русском языке и следовательно — обязательная для говорящих по-русски.