Неподалеку находится и католическая церковь, построенная на византийском фундаменте монастыря Св. Симеона, и в ней можно увидеть древнюю мозаику. Есть в Абуде и мечеть. Мусульмане и христиане живут здесь мирно и дружно. Православные и католики Абуда (и других палестинских сел) празднуют Пасху и Рождество вместе: Пасху – по православному календарю, как в России, а Рождество – по западному, 24 декабря. И те местные жители, что веруют в Христа, и те, что исповедуют ислам, почитают святую великомученицу Варвару, твердо уверенные, что она жила и приняла мученический конец в Абуде.
Древняя православная церковь Св. Варвары стояла на холме в двух километрах к западу от центра села, откуда открывался прекрасный вид. Крестьяне Абуда отремонтировали ее и возобновили воскресные службы, но в 2003 году израильские саперы взорвали церковь, «чтобы не служила убежищем партизанам». Разрушение византийской святыни осталось незамеченным в стране и мире. Только я писал про него.
На склоне холма, ниже руин церкви, сохранилась пещера, где покоились мощи святой, и крестьяне приходят туда, дают обеты и зажигают свечи и лампады. Вместо керамических светильников с оливковым маслом они зачастую зажигают жестянки с керосином, и целая груда ржавых консервных банок перед входом в пещеру служит тому свидетельством. Мусульмане наведываются сюда вечером по четвергам, как это принято в Палестине, а 17 декабря, в день святой Варвары, все жители Абуда без различия веры идут процессией к пещере и руинам церкви.
Здесь, в Абуде, самом ординарном палестинском селе, начинаешь понимать вздорность сионистского мифа о Палестине как «земле без народа», ждавшей «народ без земли», скудно заселенной пришлыми арабами из пустыни. Предки нынешних жителей Абуда видали Христа, слышали глас пророков, были героями и персонажами Библии. Археологи доказали, что село не подвергалось разрушениям, не безлюдело, оставляемое жителями, на протяжении последних трех тысячелетий. Наши глаза подтверждают их свидетельства: вот камни древней церкви, вот старинные дома предков, тяжелые, многовековые, причудливой формы оливы, незапамятных времен погребальные пещеры. Палестинцы – такой же коренной народ на своей земле, как русские – в России, а французы – во Франции.
Но палестинцы – арабы, а арабы пришли в Палестину только в VII веке, возразит читатель. И ошибется. Арабское завоевание Палестины в VII веке привело сюда новую религию, но не народ. Рансимен, один из крупнейших специалистов по истории Средневековья, пишет об арабском завоевании: «Армии победителей были невелики. Они обеспечили лишь существование военной касты, навязанной населению. Этнический состав его практически не изменился. Хотя мы называем жителей Палестины „арабами", на деле они потомки народов и племен, живших здесь до Исхода Израиля из Египта, и иудеев, которые наподобие первых апостолов вошли в церковь Христову».
Де Хаас отмечает в «Истории Палестины»: «Население Палестины – арабоязычное, но не арабское. Его можно назвать арабским по языку и культуре, но не по этническому признаку. Жители Палестины – потомки хананейских и арамейских племен, как и в дни Израильского царства».
К тому же выводу пришли Клермон-Ганно и другие авторы первого капитального научного труда по истории, археологии и этнографии Палестины. Речь идет о непревзойденном и по сей день «Обозрении Западной Палестины». Чтение этих пухлых томов, где упомянута каждая горстка камней к западу от Иордана, подобно откровению: уже тогда ученые пришли к выводу, что жители палестинских деревень – потомки древнего населения страны. Эта точка зрения считалась непреложной вплоть до 1948 года, когда победила сионистская мифология. Раньше ученые не сомневались – за пределами Израиля не сомневаются и сегодня, – что арабское завоевание не изменило этнического состава страны. Серьезные израильские труды отмечают это и сейчас. Феллахи Абуда пахали свои поля и окапывали свои оливы еще при Иисусе – то ли Назареянине, то ли Навине. «Чисто арабских воинов в армиях ислама было крайне мало. Миф о „несчетных сынах пустыни" не имеет под собой оснований», – продолжает де Хаас.