Психологи сегодня все глубже проникают в специфику психологического склада людей, обнаружив разные полюса – экстраверт и интроверт, синтоник и дистоник, пылкий и нервический, генитальный и невротик, находящийся под воздействием Марса или подчиненный Венере. Между полюсами располагаются материки характеров большинства людей – каждый со своим очертанием, своими подводными течениями и громоздящимися горами-препятствиями. Ю. Рюриков в новой книге «Мед и яд любви» предлагает читателю интереснейшие варианты совместимостей и несовместимостей разных характеров людей в отношениях любви. Прочтите эти страницы, можно даже самому заполнить анкету, приведенную в книге, предложить ее возлюбленной и поразмыслить о своих согласиях и разногласиях и о своей взаимной дополнительности. Но важно не пугаться открывающейся сложности параметров собственного психологического склада и того, что вся какофония черт характера и психологических свойств отражается на любви одного человека к другому, определяет развитие отношений каждой конкретной любви и способы выхода из кризисов. Ведь человек меняется на протяжении жизни, меняется и наука о человеке. И тот, кто ищет гармонии любви, не учитывая происшедших изменений в любимом, не ощущает развитие ближнего и пытается применить сегодня средства, которые годились лишь вчера, – обречен на кризисы в любви.
Но и тот, друг или советник, который думает выработать всем одновременно годящиеся рецепты спасения от кризисов любви, и щедро раздает советы направо и налево, притом из самых добрых побуждений, тоже обречен на поражение. Ибо что помогло одному, не пригодно другому.
И как развивается каждый из любящих, так развивается и их любовь.
Развитие – правда любви. Остановка – путь к смерти любви.
Кризисы любви – так названа эта глава. На каждом уровне потребностей они могут возникнуть. А на каждом – своя беда.
На витальном уровне потребностей общения любящие чувствовали: «Без тебя я жить не могу». А если приходится – жить без тебя? Война ли разлучает, смерть ли отнимает, или сам человек уходит – все равно приходится жить без тебя. Сохранится ли любовь упрямой силой в том, кто остался один, или погибнет в неравном бою с обстоятельствами, доводами рассудка, жизнерадостностью, или легкостью характера? Кто знает? Но – опасность ее конца возникает, ибо человек, оставшись «без тебя», чтобы сохранить способность не только жить, но и радоваться жизни, вынужден преодолеть свое: «Без тебя я жить не могу» – преодолеть одну из основ любви. Сегодня такая борьба человека с самим собой дается очень нелегко.
Тысячи условностей, установки окружающих, да и собственные ожидания от себя самого, кинофильмы, повести и рассказы так часто ратуют за отчаяние «до неба», за страдание до сумасшествия, за верность умершему до собственного гроба, что выходить из состояния «без тебя я не могу жить» людям не просто.
Общественным установкам часто более всего соответствуют люди, верные мертвым. Кажется красивым, возвышенным, идеальным, если встретив новую любовь, вдовец или вдова не сумеют преодолеть памяти сердца, не сумеют снова полюбить полнокровно и отринут новое живое чувство любви. Прославляя любовь, пронесенную через смерть, нелегкую победу мертвой любви над любовью живой, мы как то не очень задумываемся над тем, что за романтикой любви после гроба немало, по существу, человеконенавистничества, заправленного львиной долей средневековых гонений на любовь. Нравственные установки умирать вдовами и вдовцами – разве это любовь к человеку, гуманизм?
В жизни, в реальной жизни, вдовы и особенно вдовцы, исправно выходят замуж и женятся вновь, рожают детей от второго брака. Но поступать им так не всегда легко, часто они ощущают себя нарушителями общественного табу.
Те, что преодолели свое «Не могу без тебя жить» во имя готовности снова жизнелюбиво стать счастливым, сумели проделать немалый труд души. Они не оказались в плену идеалов досужих кумушек, их души не ленились, не боялись ломки устоявшихся стереотипов.
Откровенно и неожиданным ракурсом поворачивают проблему преодоления «Без тебя я не могу жить» авторы фильма «Романс о влюбленных». Живая, жизнедышащая девочка попала в капкан страданий – погиб ее жених. И девочка окаменела. Но как выталкивает мать (Ия Савина) дочь из заколдованного круга! Мать месит тесто, произнося заклинания жизни. Мать требует от дочери сил на новое чувство, на новое счастье, – требует, а тесто так и ходит под ее руками, сильными, ловкими руками женщины и неожиданно получает удар: раз! – Ия Савина бьет, бьет наотмашь, с ненавистью, бьет податливое тесто, снова месит и снова бьет, подкидывает, бросает на стол – сильная, сражающаяся мать, не сумевшая, сама не посмевшая победить собственную память сердца. И в эту отчаянную минуту страха за дочь мать себя ненавидит, проклинает как это проклятое тесто, что ходит у нее под руками. Она – вся протест: Нет, нет и – нет! Ее дочь не посмеет повторить ее собственную материнскую судьбу. Живи и снова люби! – таков приказ матери.