Поток морской воды ворвался в мою каюту и захлестнул меня. Вода залила нос, уши, рот, добралась до легких, до желудка, обожгла все нутро с жаром неумелого любовника.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Подводный мир ничем не уступает воздушному простору. Если последний кажется бескрайним и, точно сельский праздник, озарен тысячей огней тысячи звезд, то первый — темен, что правда, то правда (хотя, если вглядеться, и у него есть свой свет — свет кораллов, к примеру, или электрических рыб), зато обладает величием и тайной. Далеко от исступленного солнца киты, подлинные короли глубин, возлежат на мягком иле континентов. Крабы грезят о рискованных вылазках на сушу. Цветут-зеленеют водоросли в открытых всем садах. И мелкие рыбешки, подобно малым детям, воюют и убивают друг друга понарошку.
Я лежал на песке, песком были забиты рот и нос. Глаза болели.
Я встал.
Справа и слева, насколько хватало глаз, тянулся золотистый пляж. Если бы не обломки корабля, нипочем бы не догадаться, что всего несколько часов назад бушевал ураган.
И ни одной живой души. Только мерно колыхалось море, тихонько нашептывая «шшшшш», да дул легкий ветерок.
Чуть поодаль высились деревья, за ними начинались густые заросли. Я направился к ним. Понятно, что там у меня было больше шансов выжить.
Мой взгляд вдруг зацепился за кучку обломков. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил не что иное, как запутавшееся в тряпье и тросах человеческое тело.
Я вообще-то не верю в судьбу. Иначе бы долго не протянул. Не верю и поэтому думаю, что мне еще может когда-нибудь повезти. А верь я во что-нибудь типа судьбы — давно бы свел счеты с жизнью. Потому что, к гадалке не ходи, у судьбы я был бы пасынком, мальчиком для битья и козлом отпущения.
Последующие события подтвердили мою правоту. Нет ни счастливой судьбы, ни судьбы-злодейки, для всех сварен один суп, а в нем яду кому ложка, кому две — вот и вся разница.
Я свой яд выпил весь до капельки. Теперь осталось лучшее — мясо с овощами.
Передо мной на песке, точно Спящая Красавица, лежала девушка в белом купальнике, та самая, с корабля.
Вот это называется повезло.
Мясо с овощами.
И ни грамма яда на горизонте.
Девушка была без сознания, но дышала, и сердце билось ровно. Я уложил ее в тени, под деревьями на опушке, а сам отправился на разведку.
Мне не пришлось далеко ходить: очень скоро нашлось все, что нам было нужно.
Между двух каменных глыб бил ключ пресной воды — есть что пить и чем мыться. Неподалеку фруктовые деревья щедро демонстрировали свой товар. Еще надо будет сообразить насчет охоты и рыбалки. И рыбы, и дичи на этом острове наверняка вдоволь.
Я выбрал место для лагеря у ключа и соорудил на первое время маленькую палатку.
Потом очень осторожно перенес туда девушку — она все еще была в обмороке — и занялся разведением огня.
Шторм выбросил на берег массу полезных вещей. Чемоданы, коробки, ящики, канистры, целый арсенал всякой всячины; я тщательно собрал все и сложил подальше от воды. Положение такое, что любая малость может пригодиться.
Увечье, о котором я уже говорил, не позволяло мне питать каких-либо надежд в отношении девушки.
Попросту засадить ей прямо на пляже, на песочке, я, например, не мог и мечтать. Точно так же не мог мечтать засадить ей в палатке или в воде. Подходящих мест, чтобы сделать дело, хватало — да нечем было.
Но я решил — ничего, что-нибудь придумаю.
Конечно, без инструмента непросто, но здесь сама жизнь заставила меня проявить смекалку.
Я построил хижину из остатков казино, сделал оружие из чудом найденной кухонной утвари и даже смастерил лампу с помощью большого диска — единственной уцелевшей детали машинного отделения.
Так что, коль скоро мой инструмент для дела негоден — и тут смекалка выручит.
У меня, сказал я себе, есть две руки и голова на плечах. Три важных элемента, на которые я могу рассчитывать, если случится-таки засадить. Хотя в моем случае «засадить», наверно, не совсем то слово.
Точнее будет «насадить».
Эту девчонку в белом купальнике я, как только представится случай, насажу.
Она сказала, что ее зовут Миникайф. Миникайф Жаво. Еще сказала, что ей здесь не нравится, тем более что ее дружок остался на корабле, и кузина, и дружок кузины тоже.
Потом она захотела одеться, и я дал ей одежду скрепя сердце, но в надежде сойти за джентльмена.
Первый вечер я посвятил знакомству.
Я объяснил ей, что нам чертовски повезло — мы спаслись, а могли бы лежать на дне, как ее дружок, и кузина, и дружок кузины, и все остальные. По моему разумению, это был лишний повод радоваться жизни.