— В качестве наказания вышеупомянутые ученики поступают в полное распоряжение преподавателя Ухода за магическими существами профессора Сильвануса Кеттлберна, — продолжила чтение Урхарт. — На срок в семь дней. В течение этого времени им запрещается появляться на любых развлекательных мероприятиях. Распоряжение вступает в силу с сегодняшнего дня.
— Однако... — растерянно протянул кто-то, когда Агата в полной тишине закончила читать. Наказание удивляло не только необычностью, но и унизительностью: отработки у Филча были почти традицией и всей школой воспринимались как неотъемлемая часть обучения, — но работать у Кеттлберна?! Профессор нередко грозился заставить нерадивых учеников выгребать навоз за двурогами и драконами или чистить кормушки, но в реальности до такого никогда не доходило — одной угрозы строгого и всеми уважаемого профессора хватало, чтобы мигом вразумить самых ленивых или буйных студентов. Но распоряжение декана — совсем другое дело. И в довершение всего, ни тебе катка, ни бассейна... А ведь до конца праздника Сизигии осталось всего шесть дней! Эделия покраснела и замерла, как статуя, осознав, что ее ждет. Макнейр сжимал кулаки, тщетно пытаясь найти выход душившей его злости. Эти двое стали центром всеобщего внимания: на них смотрели с сочувствием, но мелькало и злорадство.
Стоило в гостиной появиться Снейпу, как все головы разом повернулись к нему.
Сегодня он выглядел особенно непроницаемо. Или это от того, что, стоя в дверном проеме, почти сливался с его темнотой?
— Доброе утро, — послышался негромкий, спокойный голос. — Вижу, распоряжение уже прочитали. После завтрака я отведу наказанных к профессору Кеттлберну. Остальные пойдут смотреть четвертое Испытание в оранжереи Хаффлпаффа. На время моего отсутствия старшим, как обычно, будет мистер Треверс.
— Это издевательство! — не выдержал Макнейр. — Отправьте нас к Филчу!
— В правилах школы черным по белому написано, что наказание студенту за проступок определяет преподаватель, — невозмутимо ответил декан. — За пререкания вам дополнительный день отработки, Макнейр. И молитесь, чтобы на вас не было жалоб у профессора.
* * *
В свое время преподаватель Ухода за магическими существами немало потрудился, чтобы организовать для своих питомцев теплое зимнее убежище на опушке Запретного леса. Домовики в строители не годились, пришлось нанимать бригаду гномов, а затем всеми правдами и неправдами добиваться от Дамблдора финансирования строительства. К счастью, Кеттлберн оказался достаточно убедителен, и добротное одноэтажное каменное строение под черепичной крышей выросло всего за одну летнюю ночь. С наступлением холодов профессор переселил туда пару гиппогрифов с потомством, ночную фурию, громмеля, престиголова и злобного змеевика, детеныша взрывопотама, самца и трех самок двурога, а также подкустовного выползня[1], которого неутомимый путешественник нашел во время одной из своих восточноевропейских экспедиций.
Кеттлберн, пользуясь внеплановыми каникулами, с утра до позднего вечера возился в своем зверинце, так что Снейп, конвоируя студентов, почти не сомневался, что застанет коллегу именно там.
Макнейр и Розье всю дорогу хранили сердитое молчание и лишь поморщились, когда ветром донесло специфический запах магических животных. Вскоре стал слышен гулкий храп, отдаленно напоминающий человеческий. Позже выяснилось, что храпел выползень, впавший в спячку еще в ноябре.
По мере приближения к зверинцу вонь становилась гуще. Розье достала кружевной платочек и прижала его к носу, Макнейр шепотом выругался.
— Профессор Кеттлберн, вы здесь? — громко позвал Снейп, войдя вместе со студентами внутрь просторного длинного строения. Здесь, по обе стороны от широкого прохода, располагались стойла, закрытые на две трети высоты прочными деревянными загородками.
— Одну минуту! — донеслось откуда-то из дальнего конца одновременно с грохотом, ревом и столбом ядовито-зеленого дыма, ударившим в высокий потолок. Вскоре на проходе показался и сам профессор — как всегда энергичный, уверенный и быстрый, несмотря на покалеченную ногу, которую он заметно приволакивал при ходьбе. Длинный кожаный фартук, надетый поверх грубой рабочей рубахи и брюк, был порван и прожжен в нескольких местах.
— Добрый день, чем обязан? — приветливо улыбнулся хозяин, с насмешливым любопытством поглядывая на девушку, брезгливо подобравшую полы дорогой мантии, и юношу, с нескрываемым отвращением смотрящего на дыры в фартуке.
— Профессор, вот эти двое студентов пришли вам помогать... Правда, не по своей воле, — Кеттлберн понимающе хмыкнул, слушая объяснение. — Каждое ваше нарекание прибавит им день отработки, так что не стесняйтесь.
Студенты содрогнулись: такого яда в голосе декана им еще не доводилось слышать.
— Очень хорошо, в стойлах драконов как раз необходимо убраться. Впрочем, могу вас отправить в Запретный лес на сбор прошлогодней паутины акромантулов — из нее хорошие подстилки получаются... Как вы считаете, декан Снейп, что будет полезнее вашим студентам?
— О, пожалуйста, профессор, распоряжайтесь так, как сочтете нужным!
Кеттлберн и Снейп раскланялись самым любезным образом.
— Ну что ж, господа наказанные, — обратился к ученикам Кеттлберн. — Будьте добры сдать ваши палочки. На время отработки магия вам не понадобится.
Только сейчас Эделия и Гордон до конца поняли, как сильно влипли.
* * *
Оранжереи Хаффлпаффа благодаря чарам расширения пространства сегодня не уступали размерами парку водяных аттракционов. Разве что здесь было заметно прохладнее.
Почти всю обозримую территорию занимал тщательно взрыхленный прямоугольник грунта, шириной около двадцати ярдов. В длину же он простирался не менее, чем на сотню ярдов, заканчиваясь помостом, на котором установили стол жюри.
Зрителям предлагалось разместиться на широких многоярусных скамьях, установленных вдоль полосы чернозема, за невысокой оградой. Выше скамеек висели уже ставшие привычными магоэкраны и повсюду летали магокамеры.
У свободного торца прямоугольника показалась профессор Спраут в сопровождении нескольких старших студентов своего факультета. Она волновалась, усиленный «Сонорусом» голос подрагивал.
— Когда о предстоящих Играх еще только было объявлено, мы примерно уже представляли себе, какое задание можем предложить командам. Но, посмотрев Испытания других факультетов, переделали первоначальный вариант полностью. Вы удивляли — мы также способны удивить. Вы развлекали — и мы сумеем развлечь! Вы требовали скорости и ловкости — в нашем Испытании они вам тоже понадобятся! Последние несколько месяцев мы работали над усовершенствованием магического стимулятора роста растений. Сегодня мы рады сообщить, что испытания прошли успешно и он готов. С его помощью обычный побег тыквы растет со скоростью почти два фута в секунду. Дамы и господа! Мы объявляем «Опыт Хельги» открытым и представляем вам четвертое Испытание — гонки на тыквах![2]
Под изумленно-поощрительный ропот зрителей хаффлпаффцы по команде декана бросили в грунт крупные белые семена и полили с помощью «Агуаменти». Сделав это, они отскочили в сторону, и не зря — крепкий зеленый росток сразу выстрелил из-под земли в том месте, где мгновение назад стоял человек.
Стебли, извиваясь, как змеи, рванулись вперед, по пути с бешеной скоростью выбрасывая лист за листом. Студенты побежали рядом, внимательно всматриваясь во что-то в гуще зеленых плетей и перепрыгивая через витые усики, которыми побеги тыквы норовили спутать им ноги.
— Сейчас самое главное — не пропустить момент завязи, — комментировала Спраут. — Тыква самоопыляется, и происходит это очень быстро.
Желтые цветки размером с ладонь взрослого человека вспыхнули на всех стеблях одновременно и тут же сменились плотной зеленой завязью, на глазах разбухающей в рыжеющий продолговатый плод.
Школьники прыгнули на них верхом, но тыквы не только не треснули, но, словно хорошие лошади, скакнули вперед и, не прекращая расти, понеслись по рыхлой земле, оставляя позади толстый канат стебля и листья, похожие на большие зонты от дождя.