— Боишься? — улыбнулся он и поднял палочку. — Правильно делаешь. Я всегда знал, что грязнокровке нечего делать у нас, и теперь я...
Он ведь и правда собрался это сделать. Эй, а как же хотя бы номинальное единство Слизерина? И ради чего вообще это делать при свидетеле?
— Экспеллиармус, — она успела первой. Если бы Малфой ожидал нападения, воспринимал ее всерьез или хотя бы не был настолько одуревшим от своей победы над Лонгботтомом, ничего бы у нее наверняка не получилось. Но ей повезло, и палочка Драко прилетела к ее ногам. Паршивая ситуация, честно говоря. Напасть на Малфоя... Конечно, если бы она не напала первой, то он напал бы на нее, но это еще поди докажи кому-нибудь. Лонгботтом, сползший у стены неподалеку, конечно, свидетель, но кто его спросит? А палочка Малфоя — вот она, лежит у ее ног.
На Драко было страшновато смотреть, так он переменился в лице. Еще бы, Гермиона сама помнила, насколько это неприятно, лишиться палочки. Поэтому она отошла в сторону, ближе к Лонгботтому, давая Малфою возможность подойти и подобрать ее. Спиной к нему она повернуться не рискнула.
— Давай спокойно разойдемся, это просто недоразумение. А это твое, — Гермиона указала на его палочку, давая понять, что не претендует на нее.
Драко медленно приблизился, нагнулся за палочкой, и на лице его попеременно отразились облегчение, страх и злость.
— Ты ответишь за это, грязнокровка, — прошептал он. — Обязательно ответишь.
Он попятился по коридору, не сводя с нее глаз и не опуская палочки. Так и шел, пока не скрылся за углом. Гермиона выждала еще секунд двадцать, не вздумает ли он кинуть проклятием из-за угла, повернулась к Лонгботтому и быстро наколдовала «Фините».
— Ты как? Идти сам сможешь?
Он только всхлипнул в ответ, но потом собрался и сказал:
— Смогу, — и, помолчав, робко добавил, — спасибо тебе.
— Не за что, — резче, чем хотела бы, ответила Гермиона. — Я не тебя спасала, а себя, ты же видел.
— Но ты могла просто оставить меня здесь, а ты меня расколдовала. Поэтому спасибо.
Крыть было нечем. Лонгботтом тем временем совсем разошелся:
— Я всегда думал, что ты не такая, как они все. Я непременно расскажу нашим...
— Даже думать не смей! А то я тебя прокляну обратно, да так, что никто не расколдует! — не сказать чтобы в ее арсенале было много серьезных чар, но она ведь и не собиралась колдовать. А вот припугнуть Лонгботтома было нужно. Еще не хватало иметь дело с благодарными гриффиндорцами, подозрительными гриффиндорцами... вообще, с любыми гриффиндорцами!
— Нет-нет, не надо, я тогда вообще никому не скажу, раз ты не хочешь. Но я не понимаю, почему ты...
— А тебе и не надо понимать, — отрезала Гермиона. — И не вздумай понимающе на меня смотреть, или благодарно на меня смотреть, или многозначительно молчать и вообще как-то намекать на то, что сегодня что-то такое случилось. Хочешь — можешь рассказать кому-нибудь про встречу с Малфоем. А меня здесь не было, понятно тебе?
— Понятно, — покладисто согласился Лонгботтом.
— Тогда считай, что мы с тобой в расчете.
— Ладно, — он поднялся и нерешительно направился к коридору, туда же, куда несколькими минутами назад отступил Малфой. — Тогда... пока?
— Ты в библиотеку шел, вроде бы, — насмешливо сказала Гермиона. Она понимала, что не стоит злиться на Лонгботтома за собственные решения, но стоило ей подумать, как осложнится ее жизнь, если Малфой действительно всерьез на нее взъелся, как ей становилось совсем тошно.
— Да, но... я потом зайду, в общем, — промямлил Лонгботтом и пропал за углом.
Гермиона же, оставшись в одиночестве, прислонилась к стене и поддалась унынию. Ну с чего она взяла, что сопротивляться Малфою — это хорошая идея? Подумаешь, проклял бы ее, как Лонгботтома, так у нее палочка есть, могла бы и сама расколдоваться. Внутренний голос тут же возразил: а если бы не Локомотор Мортис? А если бы Петрификус? Валяться парализованной в коридоре, чтоб не конфликтовать с Малфоем? Чтобы стать его извечной девочкой для битья, потому что с тобой так можно? А если бы вообще Ступефай? С чего она вообще взяла, что если не поднимет палочку против слизеринцев, будет лучше?
Но ведь можно было бы просто защищаться Протего. А можно было бы просто убежать, а отношения выяснять, пусть даже на палочках, уже потом, без свидетелей.
Проигрыш Малфой еще мог бы ей простить, просто сделал бы вид, что этого никогда не было. А вот проигрыш при свидетеле... Грейнджер, дура, ну зачем было так делать?!
Гермиона нервно усмехнулась, отметив, что даже внутренний голос уже зовет ее исключительно по фамилии. Того и гляди, начнет грязнокровкой обзываться.