После нескольких минут сумбура Флитвик и МакГонагал отправились в Запретный Коридор, а Спраут повела Гермиону в Больничное Крыло. Гермиона, конечно, пыталась отказаться, но ее никто не стал слушать: мало ли, мол, чем Квиррелл ее приложил, порядок есть порядок, надо провериться. Ага, непонятно только, о каком порядке может идти речь, если в школе творится... такое?
Мадам Помфри выслушала новости с обреченным видом человека, которому предстоит много работы, быстро осмотрела Гермиону, напоила успокоительным и уложила переночевать в палате: «Понаблюдать на всякий случай, ну и вообще, отбой уже был, нечего тут гулять», — и убежала срочно готовить что-то к прибытию более серьезных пациентов. Вот уж кто точно не склонен к беспочвенному оптимизму!
Гермиона улеглась, пару раз попыталась заплакать, но так толком и не сумела: то ли успокоительное помешало, то ли... то ли просто такой уродилась. Уснула она довольно быстро, как будто в обморок провалилась. Как в Больничное Крыло доставляли гриффиндорцев, она уже не слышала.
Факты, слухи и домыслы
Какая там истина? — даже снег
Во тьме белый и черный одновременно.
Гермиона проснулась среди ночи, резко, будто ее кто-то толкнул. Села, огляделась, не соображая, где находится, а когда сообразила, выбралась из-за ширмы, которой отгородили ее кровать, и уставилась на остальных пациентов в палате. Их было трое: весьма помятый Уизли с заживающей здоровенной ссадиной на лбу, мирно спящий Невилл и собственно Поттер, бледный настолько, что почти зеленый, с такими синяками на шее, будто его кто-то пытался душить. Живые.
Гермиона выдохнула с облегчением. Неизвестно, чем у них там все закончилось, но они все-таки уцелели, если, конечно, тут не складывают мертвых в Лазарет. Значит, ей не придется до конца жизни мучиться, вспоминая, что она не смогла их остановить. Пока она стояла и разглядывала их, проснулся Уизли. Прямо как будто взгляд почувствовал! Увидел ее и аж подпрыгнул в кровати. Гермиона приложила палец к губам, чтобы он не будил остальных.
— Ты откуда здесь взялась? — шепотом спросил Уизли.
— Оттуда, — Гермиона кивнула головой в сторону ширмы. — Меня из учительской сюда привели и уложили понаблюдать.
— А чего тебя наблюдать-то? — изумился он.
— На всякий случай. Вдруг у меня стресс и шок. Я в учительской знаешь как кричала, чтобы всех проняло. Ну, или вдруг Квиррелл на меня какую-нибудь гадость наложил...
— Кричала, надо же, — улыбнулся рыжий. — Я думал, ты не умеешь.
Гермиона старательно выгнула бровь а-ля декан.
— Что значит «не умею»?
— Ну, ты вся такая зажатая, кажется, если на тебя кувалду уронить, ты и тогда прочитаешь нотацию о технике безопасности, причем исключительно приличными словами.
— Ну спасибо, — немного обиженно сказала Гермиона, хотя не поняла, стоит ли обижаться на такую характеристику. Уизли, впрочем, ее обиженный тон либо не заметил, либо проигнорировал.
— И вообще, я думал, ты никуда не пойдешь.
— Потому что я там сижу, чтобы вас обмануть и запутать, я помню. Вот мне прямо делать нечего, лишь бы запутывать и обманывать.
— Извиняться не стану, — прошипел рыжий.
— Знаешь куда иди со своими "не извинениями"?
— Далеко, небось, — ухмыльнулся он. — Надо же, а ты беситься умеешь!
— Еще раз туда иди.
— Во вкус пошла, да?
— Мне можно, у меня стресс, — фыркнула Гермиона и присела на стул около уизлевской кровати. — Мерлин с ними, с извинениями, а вот спасибо сказать мог бы. Вы, между прочим, по этим замороченным чистокровным правилам теперь определенно мне должны. Хотя... вы мне еще с истории с драконом должны!
— Ну, знаешь!..
— Да, знаю, — отмахнулась Гермиона. — Разумеется, вы не захотите признать никаких долгов. Ибо это была моя обязанность перед магическим миром и еще чем-нибудь, ага? Ну, я так и думала. Да и что с вас взять-то? Совершенно зря я с вами связалась, я прекрасно это понимаю и больше не буду.
— Вот и хорошо, — засопел Уизли. Сопение почему-то было очень негодующим. Гермиона решила, что на этом их разговор закончен, и уже собиралась встать, когда он вдруг негромко заговорил. — Мы в этот коридор еще в начале года сунулись, случайно, а там, представляешь, сразу за дверью цербер сидит! Его Пушком зовут, это Хагрид учудил, но об этом мы уже позже узнали...
Видимо, это был его способ сказать «спасибо». Довольно слизеринский, если подумать: чувствовалось, что ему и так хотелось похвастаться, но не перед кем было. А тут такой повод. Гермиона устроилась поудобнее и закрыла глаза: если не видеть ни Поттера, ни Лонгботтома, ни самого Уизли, то легче легкого представить, будто все, что он рассказывает, — это просто такая страшноватая сказка для детей школьного возраста. С церберами, опасными растениями, летающими ключами и волшебными шахматами.