Annotation
Управляют ли нами паразиты? И если это так, то насколько? Что-то явно происходит вокруг...
Что-то происходит вокруг
notes
1
2
3
4
5
Что-то происходит вокруг
От переводчика:
Рассказ представлен в свободно-ознакомительном любительском переводе, в качестве практики словесности, без какой-либо на то, коммерческой цели, мат отсутствует. Надеюсь, что читабельно. Приятного чтения!
Любительские переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью, любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своих ресурсах. Просьба, сохраняйте имя переводчика ─ уважайте чужой труд...
с уважением, Genady Kurtovz!
Обсудить, покритиковать, узнать о новинках — на телеграмм-канале: https://t.me/gen_kurtovz
* * *
© Something Going Around by Harry Turtledove, 2014
© перевод с англ., by Genady Kurtovz, ноябрь 2023
* * *
От моего офиса до бара «Мандельбаум» — двадцать-тридцать минут езды. Место моей работы находится в Корпусе Языкознания… эмм… Корпусе Языкознания фонда Рэндалла Дж. Саймонсона. Если забываете назвать имя благотворителя — теряете баллы. Да-да, университет в курсе, с какой стороны намазывать хлеб маслом. Держу пари, что знает. Разумеется, когда есть масло… и черт возьми, когда присутствует хлеб.
К тому времени, как я добрался до бара, желание выпить пиво — усилилось, ибо полчаса назад, так сильно не хотелось.
Некто, в паре кварталов от «Мандельбаума», со стороны университетского городка, вышел на дорогу прямо перед летящей машиной, да не просто перед какой-то машиной, а перед «Линкольн Навигатор». Конечно его сбило насмерть. Надеюсь, он так и не узнал — как и чем его задавили.
Когда я проходил мимо, на пострадавшего уже накинули простыню, думаю, что прошло не больше полминуты, как подъехали полицейские и парамедики. Однако накидка на труп не спасала, все было плохо, гораздо хуже, чем вы видите подобное в новостях, потому что на видео «замыливают» запекшуюся кровь, или вырезают ее из кадра. В телевизоре всегда так. В реальности, запах крови ощущался плотно и отдавал ржавчиной. От этого зрелища меня замутило.
Пара маленьких, то ли зверьков, то ли птичек, сновали по краю кровавой лужи. Сложно угадать что они задумали — возможно искали кусочки мяса, в похлебке из крови. Поверьте, слишком внимательно я не присматривался.
Женщина, сидевшая за рулем «Навигатора», разговаривала с копом. Холеная блондинка, средних лет: явно из одного процента, и никак не из девяносто девяти.
С людьми ее типа, такое происходить не должно, но с ней вот случилось.
— Офицер, я ничего не могла сделать, — потрясенно, но без особого смятения вещала она. — Ничего. Он даже не взглянул. Просто вышел прямо перед машиной… и бац!
Действительно бац! И это было правдой.
Когда я зашел в бар, Виктор, через стойку отправил мне «Сэма Адамса». Затем взглянув на меня, произнес:
— Стэн? С тобой все хорошо? Какой-то ты зеленый, особенно подбородок.
Ну что ж, я конечно все рассказал ему, разъяснив причины своей «зелени».
— О, Боже! Дружище, это за счет заведения, — он указал на пиво. — То же самое случилось со мной в прошлом месяце. Меня до сих пор бросает в дрожь. По ночам — от кошмаров, я по два-три раза просыпался в холодном поту. В моем случае — это была девушка.
— Сдается мне, что это даже похуже, — предположил я.
— И ты совершенно прав, — кивнул в ответ Виктор. Затем кивнул снова, но по-другому, в направлении бутылки пива. — Так что избавься немедленно от этого состояния, сними напряжение, потом выпей еще, не торопясь… и все будет хорошо.
— Доктор, похоже это верный рецепт, — подтвердил я и принялся за дело.
В баре было всего несколько человек, рановато для вечерних выпивох. Оживление только начиналось. Так всегда было. «Мандельбаум» — место хорошее. Можно сказать — не праздное, и почти деревенское. Нет-нет, бар не мясной,[1] несмотря на то, что в нескольких кварталах отсюда, есть пару подобных бара, но для геев и натуралов.
«Мандельбаум», больше похож на постоянно плавучую, выходную вечеринку. Здесь вы всегда столкнетесь с самыми разными людьми, некоторые будут очаровательными, а некоторые… не очень.
И ведь по правде сказать так и есть, вы всегда услышите несколько вариантов ответов на вопрос: «Так чем же вы занимаетесь?»
Я уже болтал с кем-то, кто пришел чуть позже меня (я как раз двигался ко второму «Сэму Адамсу» и меня немного «отпустило»). Конечно еще не вдрызг пьяный или близко к тому, и вообще… парень я крупный (рост: шесть футов три дюйма, вес: двести двадцать… ну ладно — двести сорок фунтов, но я собираюсь снова тренироваться),[2]все-таки алкоголю удалось воздвигнуть прозрачный щит между мной и этим несчастным дураком — сбитым и мертвым на асфальте, с растекшейся кровавой лужицей вокруг. Похоже мне понадобится еще одна бутылка, чтобы немного укрепить прозрачную защиту.
— Так чем же вы занимаетесь? — спросил он.
— Университет, германские языки, специализация по готике, — ответил я.
— По какой специализации? — переспросил он.
Все так спрашивали, включая и мою мать. Ну разве что за некоторым исключением, кто просто говорил, что никогда об этом не слышал. И обычно эти исключения были менее интересны в общении, чем те, кто все-таки переспрашивал.
— Готика, — повторил я снова. — Древнейший германский язык, который записали. Епископ Ульфила перевел Библию (большую ее часть), на готский язык, в четвертом веке нашей эры.
— Ого, давненько это было.
— Угу.
— А кто-нибудь еще говорит на нем?
— Неа. С восемнадцатого века, никто, — ответил я. — Некоторые готы поселились в Италии, в шестом веке, их завоевала Византийская империя. Кто-то поселился в Испании, однако в восьмом веке, их покорили арабы. Какая-то часть осталась в Крыму, вот они как раз продержались дольше всех.
— Ну если этим языком больше никто не пользуется, есть ли смысл его изучать? — вопросил он.
Да, это был обособленный вопрос, который задавали все, включая конечно мою маму. Но сейчас спрашивали искренне, не язвительно, по тону — явно с большим интересом. И я ответил:
— Можно многое выведать о том, как развивались и менялись более молодые языки, если сравнить их с тем, который рос… и не менялся так сильно. Это интересный процесс и мне нравится этим заниматься.
— Вот-вот! — воскликнул он. — Если вам платят за то, что вам нравится, вы однозначно в выигрыше! Я сам занимаюсь такой же работой.
— О, и вы? — удивился я. Это меньшее, что я мог сделать, оплатить ему той же монетой, он же выслушал меня. — И чем же?
Оказалось, что он кузнец. Я столько узнал о подковах, гвоздей для них и лошадях, а также дорожных сплетнях. Я себе и представить не мог, что так много. Он не просто работал на ипподроме. У него имелся постоянный бизнес с людьми и лошадьми в Вудон-Хайтс, где в основном они и обитали.
После того, как мы еще немного поболтали, выяснилось, что он тоже видел, как кого-то сбила машина — на сей раз пикап. И мой собеседник видел, как это случилось, жалко бедолагу. Я сообщил Виктору. К тому времени я уже допил третью бутылку пива, так что рассказать ему об этом, представлялось необычайно важным.