– Конечно. Мы же друзья, – не моргнув глазом, напомнил тот.
– Поэтому ты обрюхатил его жену? – ну, никак не могла Инга удержать язык за зубами.
Подспудно ожидала какого угодно ответа. От «не твоё дело» до чего-то предельно циничного. Всё в рамках знакомого и привычного. Но Босх просто часа не проживёт, не сразив её раз десять.
– Поэтому я обрюхатил двух его жён, – преспокойно проинформировал он нахальную гостью.
В полном обалдении глаза Инги сами собой выпучились на Андею. Ей припомнилось признание сестры об их коллективной влюблённости в Босха. Как тогда сказала Андея? «Мы ему неинтересны. Ни как женщины, ни вообще» Ещё бы он видел в них женщин! А вот насчёт «вообще» сестрица солгала: интересны, и очень даже.
Та пожала плечами и подтвердила:
– Близняшки тоже. Папе нужны были дочери. Для традиционных семейных союзов с другими домами диктаторов. Обычное дело.
Инга чуть, было, не брякнула: отчего же папе не предоставили возможность справиться с этим собственными силами? Но вовремя прикусила язык. Ибо в башке тотчас всплыл логичный резон: раз Шин-хад не в претензии, стало быть, для подобной «дружеской» помощи есть повод. Какой? В подобном случае это, как правило, бесплодие одной из сторон. И, судя по всему, именно бесплодие отца.
В таком случае – признала она – откровения этой парочки перестают отдавать цинизмом на грани всяческих приличий. Они просто констатируют факт: возникла проблема – её решили доступным способом. Причём, отнюдь не худшим. Босх у них тут котируется за создателя «всего живого». Диктаторы безусловно принимают его власть над собой. Которая власть в исполнении Босха носит больше созерцательный характер. Всем удобно, все довольны. На первый взгляд.
Неплохо было бы бросить на всё это дело второй взгляд. А следом и третий с четвёртым. Но, если учесть, что Инга тут всего-то без года реально неделю, успеет ещё налюбоваться. Кто её гонит?
– Дочь бога, – задумчиво пробормотала она, посмотрев на Андею новыми глазами. – Так понимаю, ты действительно завидная невеста.
– В общем-то, да, – не слишком воодушевлённо признала девушка. – К счастью, об этом знают только четверо. Отец с Босхом и, естественно, моя мама с Муналой.
– Пятеро, – поправила её Инга, ткнув пальцем в сестричку.
– Шестеро, – ответно ткнула Андея в новопосвящённую персону.
– Не хотелось бы продолжить этот счёт, – проскрипел Босх.
– Не выпендривайся, – отмахнулась Инга. – Ты прекрасно знаешь, что я не проболтаюсь.
– Уже знаю? – не преминул он заплевать чистоту её намерений.
– Да, ну тебя, – шикнула Инга, даже не глянув в сторону зануды нигилиста. – Лучше бы доказал, что было так уж необходимо вываливать на меня свою тайну. Мне как-то и без неё не грустно жилось. Кстати! – торкнуло её, ибо в голову пришло очевидное-невероятное. – А кто тогда мой отец?
– У нас с тобой один отец, – неожиданно угрюмо процедила Андея. – Шин-хад. А Босх… это Босх.
– Только так, – поддакнул этот засранец-производитель. – На меня в смысле отцовства можете даже не рассчитывать.
– Никто и не пытался, – легко справившись с собой, медово-вежливым голоском прощебетала Андея. – В голову бы не пришло.
– И опять я осталась без ответа, – констатировала Инга факт обходного манёвра с уходом в сторону от темы. – Я когда-нибудь узнаю, кто мой отец?
– Какая тебе разница, если он давно сдох? – небрежно посвятил её маг в очередную «жуткую» тайну. – Ты сыта?
– Примерно, – вспомнила Инга про скучающий без неё завтрак. – А если вы оставите меня в покое, будет окончательно.
Они оставили. Босх молча валялся, прикрыв глаза. И что-то мыча про себя – кажется, какой-то весёленький мотивчик. Андея задумалась, беспардонно потягивая вино, что шло вразрез с полученным строгим воспитанием. Инга торопливо покончила с завтраком и поднялась из-за стола:
– Спасибо этому дому. Пойдём к другому.