– Ты что-нибудь понимаешь? – уставилась Инга на сестру.
– Пока нет, – разочаровала та. – Но Босх ничего не делает просто так.
– Погоди, – вдруг дошло до Инги. – Что значит: Уйтола его везде за собой таскала? Человеческое тело? Живое?
– Ну, не мёртвое же, – снисходительно поддакнул Мав-шал, цедя хозяйское вино с видом знатока красивой жизни.
– Но живое тело не может существовать без сознания, – назревала в Инге чудовищная догадка, которую она мучительно отпихивала.
Андея, как всегда, поняла всё с полуслова. Она отложила вилку, посмотрела сестре в глаза и беспощадно подтвердила её догадку:
– То, что Уйтола называет телом, является живым человеком. Девушкой, которую она тщательно подыскивает. Естественно, самую красивую. И здоровую. А потом маг-жата делает так, что тело этой девушки становится её телом. Что происходит с сознанием бедняжки, никто не знает. Это одна из тайн магов.
Инга тупо пялилась в стол, борясь с подкатившей к горлу тошнотой. Лавина острого изнуряющего омерзения захлестнула мозг. Ингири моментально впала в бешенство и рвалась наружу. Инга чувствовала, что на этот раз чудовище не удержать – да, и не особо хотела. А хотела она прямо сейчас… немедля рвануть к этой мерзавке Уйтоле! И рвать её, рвать, рвать…
Неизвестно, чем бы кончился приступ бешенства ингири, если бы не Андея. Умница подскочила, схватила кувшин с холодным соком и выплеснула его в ощерившееся лицо сестры. Полегчало настолько, что Инга обмякла. И чуть не сверзилась на пол. Сорвавшись с места, Мав-шал поддержал её, что-то бормоча про ненормальных, везде сующих свой нос. И хмуро косясь на Андею, выболтавшую то, что разглашению не подлежит.
– Всё нормально, – стуча зубами, отстранила его Инга. – Уже отпустило.
Она ещё чуток посидела, восстанавливая дыхание. И гася остатки нехотя затухающей ярости. Наконец, убедилась, что ингири под контролем. Собралась с силами и продолжила оглушительно интересную и невероятно поучительную беседу:
– Босх тоже?
Теперь взбесился Мав-шал. Ощерился, вытаращился на неё, как на величайшую осквернительницу святого, и выпалил:
– Никогда! Господин презирает такое гадство! Да он!.. Он!..
– Босх всю свою жизнь провёл в одном теле, – невозмутимо помогла ему Андея, утирая мокрое лицо сестры салфеткой. – А живёт он с самого сотворения нашего мира. Но, поскольку Босх творец, он умеет постоянно обновлять своё тело. Не знаю, как, но это совершенно точно. У нас есть несколько его старинных портретов. Самому древнему лет четыреста. Если не больше. И там он в этом же теле.
– А остальные маги? – продолжила допрос Инга, промокая салфеткой мокрую липкую рубаху.
– Я видела только магов Зангеона, – предупредила Андея. – Но знаю, что Бийра с Грайдом тоже не меняют тел с сотворения мира. Босх говорил, что все три мага Алетты тоже противники такого обновления. Среди них одна Уйтола любит это…
– Я поняла, – оборвала её Инга, опасаясь повторного приступа озверения. – И, кажется, поняла, для чего Босх дал мне возможность полюбоваться новым телом этой жабы.
– Для чего? – машинально уточнила Андея и замерла, переваривая внезапную догадку.
Молча положила изгвазданную салфетку на край стола. Вернулась на своё место. Села и вперила взгляд в глаза сестры, всё ещё не избавившиеся от дурной красноты. Наконец, сестра таки решилась залезть в душу:
– Теперь она твой враг?
Инга кивнула – говорить не хотелось.
– Но, лично тебе Уйтола дурного не сделала, – пренебрегла её хотелками Андея. – Почему же она вдруг стала врагом? Ин… Инея, не горячись, – едва не выболтала сестра её настоящее имя, что указывало на крайнюю степень глубоко скрытого волнения. – Успокойся и оцени всё на холодную голову. Понятно же чего добивался Босх своей выходкой. Не помогай ему…
– Он всё сделал правильно, – вновь оборвала её Инга, чувствуя приход своего хвалёного здравомыслия. – И я ему благодарна за это. Не беспокойся. Я не пойду на поводу чувств. И не наделаю глупостей.
– Вот и хорошо, – облегчённо выдохнула сестра.