Совсем уже старый седой владелец крепости Ванат в одноимённом кунате. Насколько Инга поняла, это что-то вроде баронства или графства. У старого седого барона-куна не было ноги и детей. Не было у него и покоя, ибо его кунат располагался на самой границе хадада Шин – вроде как местного королевства.
– Очищать поля от гниющих останков хлопотно. Да и мерзостно. А эти обожрут своих до самых костей. Вот кости мы после и закопаем. Те, что курнуты раздробят зубами. А целые кости пойдут в дело. Они крепкие. Из них получаются отличные вещи. Панцирные пластины скрулов тоже пригодятся. А их железы и вовсе идут за полновесное золото. Вырежем их да продадим. Тем и поправим разорённое хозяйство.
– Ванат, тебе нужен хороший помощник, – авторитетно заявила Инга, выбирая очередной кусок мяса. – То, что оба твоих сына погибли, конечно, ужасная беда. Даже не могу по-настоящему тебе посочувствовать. Я детей не теряла. У меня их нет. Но у тебя же наверняка есть какие-то родственники. А у них есть сыновья. Выбери из них самого достойного. И перевали свою ношу на его плечи.
– Нет у меня никого, – как-то уж чересчур равнодушно пожал плечами старик. – Я эти земли получил в награду. От самого Шин-хада. Воевал в его гвардии. А сам не из родовитых. Мой отец был простым кузнецом. Родня, понятно, есть. Но все поголовно мастеровые или вовсе крестьяне. Такому землю не доверишь. Не потянет. Сюда нужен воин. Защитник. Сама же видишь, что у нас творится, когда возникают каверны. Да ещё на стыке с самыми погаными мирами.
– Какие каверны? – вспомнила Инга, что уже слышала об этом явлении.
И даже залезла в него – верней, залезла прежняя хозяйка тела. Что весьма странно. Как бы то ни было, создание марки «ингири», весьма прилично скроено. Никакого дискомфорта при эксплуатации в экстремальных условиях. И для того, чтобы управлять этим агрегатом, несомненно, нужны мозги. Это тело не могло принадлежать животному.
Старик покосился на неё с нескрываемым удивлением.
– Ничего не помню. Всю память отшибло, – выдала Инга заготовленное объяснение.
– То-то я смотрю: как тебя выбросило из каверны, ты сама на себя не похожа, – задумчиво признал старый кун.
– В каком смысле? – живо заинтересовалась переселенка кровно необходимой информацией о самой себе.
– В каком? – потеребил Ванат длинный седой ус. – Тут так с ходу и не скажешь.
– А ты говори прямо. Не выбирая слов, – прочавкала она, ничуть не устыдясь плебейских замашек.
По всей видимости, её тело давненько не кормили. Обезьянье сразу после битвы слопало целого теленка и попросило добавки. Теперь насыщалось человеческое – тоже прорва приличная.
– Ну, тогда не взыщи, – решился старик.
– Давай, – кивнула Инга.
– Вы ингири, конечно, существа великой мощи. Дети самого творца. Но умишка у вас с мышиный... Хм. Прямо скажем: малые дети умней. А ты и говоришь разумно, и дерёшься. Расчётливо, что вовсе не свойственно вашей породе.
Опа – обалдела Инга – вот это новость. Она тут, что у них, проходит по категории умственно отсталых? О чём знают даже в таком вот захолустье? Нет, дурой себя костерить – святое дело. Чтобы не расслабляться и не терять формы. Но дурой быть – совсем другой разрез.
То-то её удивило, что в человеческом обличии так трудно даётся членораздельная речь. Видать, у тугодумки-предшественницы с практикой был полный швах. Кто будет беседовать с дебилкой дольше десятка секунд? Ей достаточно поклониться, предусмотрительно выразив почтение силе монстра, и слинять.
– Видимо каверна вправила мне мозги, – не удержалась от насмешки Инга.
– А заодно и научила связно говорить, – не заржавело за дедушкой. – В единый миг.
– Ну, я же дитя самого творца, – пожала она плечами, вытирая пальцы о свой мешок. – Ванат, а когда курнуты снова на крепость полезут? Этот их обеденный перерыв надолго?
– Обеденный перерыв? – хмыкнул кун. – Скажешь тоже. Да уж часа три брюхо набивать точно будут. А что? – внезапно нахмурился старик. – Ты куда-то торопишься? Покинешь нас?
– Не вас, а тебя, – поспешила упокоить его Инга. – Мне до зарезу необходимо помыться. От самой себя аж тошнит. Устроишь мне ванну? Или как вы тут моетесь?
– Помыться, – задумчиво качал головой Ванат-кун, наблюдая за пиршеством собачек. – Сколько живу на свете, первый раз слышу, чтобы ингири взбрело в голову мыться.