Кстати, не видать и его жён. А главное, его наследника. Разве тот не должен подпирать свой будущий трон? Пока гости стягивались к королям плотным кольцом, а Шин-хад помалкивал, не начиная церемонию, Инга поинтересовалась:
– А где Шунан?
– Вон стоит, – лениво махнул рукой Мав-шал.
– А поконкретней?
Оборотень досадливо фыркнул и включил навигатор. По его наводке Инга добралась до наследника. И очень удивилась, что не сделала этого самостоятельно. Шунан Змеиный язык был точной копией матери. Отца там вообще не ночевало. Зато костюм принца был точной копией монаршего. То ли намёк на место в очереди к трону, то ли в Шине закончилась ткань других расцветок.
Что ж, гости съехались на бал. Интересно, кто начнёт чудить первым?
Уж точно не люди. Здесь не так много народа для целых трёх хададов. Значит, приглашены самые «жирные» сливки общества. И так пестрят нарядами, что глаза разбегаются. Все краски столь ядреные электрические – ужас, что за клумба. Буфами пихаются не только дамы, но и кавалеры. Некоторые платья с камзолами вообще трёхцветно полосатые.
Цирк Шапито с одной дрессированной обезьяной в засаде. Кажется, нежный сиреневый цвет её платья становится всё симпатичней с каждой минутой.
– Мав-шал, а почему все такие пёстрые?
– Так, церемония же, – не понял парень. – После будет большой праздник. Даже простой люд ото всюду сбежался. Шин-хад щедрый господин. То всякий знает. От него никто голодным не уйдёт.
– Хорошо, что у него всего три дочери, – пробормотала Инга. – А то сплошное разорение.
– Почему три? – удивился оборотень. – А ты?
– А я замуж не выхожу, – вывернулась Инга, напомнив себе о бдительности. – На меня тратиться не нужно. Самая выгодная дочь. И ещё…
– Начинается! – шикнув, пихнул её локтем Мав-шал.
Оно и вправду началось. С папиного кряхтения и возни на троне. Он уже не сидел, будто лом проглотил, а растёкся по креслу медузой. Оригинальный способ выразить уважение гостям.
– Ну, что ж, – приступил к церемонии счастливый отец невест, – пожалуй, начнём. Затягивать не станем. И без того ясно, для чего собрались.
Глотку Шин-хад не драл, но великолепная акустика зала донесла его слова до задних рядов зрителей. Которые ответили хозяину дома воодушевлённым гулом.
– Создатель с нами, – продолжил он, чем весьма удивил Ингу. – Добрая воля собравшихся тоже. Обойдёмся без хвалебных песен друг другу.
– Я без твоей хвалебной песни точно обойдусь, – не заржавело за Блун-хадом. – Ты как начинаешь меня хвалить, так у народа изжога.
Народ поприветствовал венценосную шутку несдержанными смешками. И очередным гулом комментариев.
– Выводи уже нашу невесту, – без обиняков потребовал Блун-хад, хлопнув железной дланью по неповинному подлокотнику.
Найт Сокол активно прорывался сквозь плотную толпу к месту выдачи невест. Его хлопали по плечам все, кому не лень. Верней, все, кто смог до них дотянуться, не засветив в физиономии соседей локтями. Даже дамы, что уж вообще ни в какие ворота. Правд, их хлопки по плечам красавчика больше смахивали на прилюдную ласку.
Немыслимое панибратство для человека, видевшего аж целых три фильма про короля-солнце Людовика Четырнадцатого. И разбиравшегося в этикете всякой дворцовой публики средневековья. Которое, между прочим, тут вовсю процветает. Хотя и на свой лад.
Папа махнул рукой кому-то у входных ворот в залу. Народ опять начал расступаться, очищая проход к трону. Слоняются, как овцы по всему пастбищу – подумалось Инге. Куда взбрело, туда и потащились. Никакой дисциплины.
Между тем в проёме ворот показалась процессия женщин. Впереди плыла Убата. В платье всё из той же коричневой материи, пошитом в её сдержанной манере. Правда, на нём была богатая вышивка золотой, розовой и зелёной нитью. Смотрелось очень стильно. На плечах главной жены Шин-хада лежала, можно сказать, мужская цепь. Только потоньше и с подвесками. На голове золотой обруч, к тыльной стороне которого прицеплена сеточка из мелких жемчужин. Эта женщина умела себя подать. Жать, оценить некому, кроме переселенки с Земли.
За Убатой шествовала третья жена диктатора Шина. Вот у Муналы со вкусом всё в порядке: вполне в местном духе. И буфы, и пестротень, и клубника со сливками на высокой рыжей причёске. И что папа в ней нашёл? Хотя, конечно, Мунала красива – не придерёшься.