Краем глаза Инга заметила, как едва уловимо дрогнули кончики губ Муналы. Мать близняшек сдержала неуместную улыбку – мудрый поступок. И какой урод записал её в дуры? Да Мунала поумней многих.
А вот на лицо Гвейты легла тень неудовольствия. Андея на неё похожа ровно настолько же, насколько и непохожа. Кажется, вопреки распространённому мнению, её мать не слишком умна. И совершенно не умеет оставаться собой – если вообще помнит, с чем это едят.
– Что-то вы загулялись, – забрюзжал Шин-хад, заполняя тишину.
– За приятными делами время летит незаметно, – ухмыляясь, выдал Босх провокацию.
Инга запихнула в рот здоровенный пучок зелени, дабы «заткнуть дуло». Из которого едва не грохнуло ругательством. Какого дьявола он выпячивает эротическую подоплёку их прогулки? Подумаешь, перепихнулись. Эка невидаль.
– Инея, ты замечательно выглядишь, – вежливо поздравил её Дулат-хад.
– Ты лучше, – не заржавело за ней. – Жаль, мы не были знакомы раньше. Тогда бы Фойте ни за что тебя не заполучить. Ты стал бы моим мужем.
– Инея, я попрошу тебя! – запротестовала Гвейта, полуобернув голову, но, не удостоив монстра взглядом.
– У тебя бы ничего не вышло, – медовым голоском прожурчала Фойта, давясь смехом. – Я гораздо красивей.
– Зато у меня шесть рук, – моментально отреагировала Инга, которую просто распирало от желания наброситься на Убату и высказать ей пару ласковых. – Дулат-хад, представляешь, как я могу обнять, – изобразила она сладострастие в голосе и негу во взоре.
Вар-хад хмыкнул, Андея с Фойтой прыснули, Раюла кашлянула, давя смешок. Дулат-хад сдержанно улыбнулся, а Мунала наоборот перестала сдерживаться: разулыбалась, отчего стала ещё красивей. Шунана перекосило, Убата никак не отреагировала на плебейские замашки ингири. Зато Босх, Блун-хад и папа заржали в голос. Обстановка чуток разрядилась.
– Шесть рук, несомненно, лучше двух, – деланно светским тоном заметила Раюла. – Зато целоваться с тобой… не совсем удобно. Клыки выпирают.
Теперь засмеялись почти все.
– Шин-хад! – возмущённо возвысила голос Гвейта, обернувшись к супругу.
Тот лишь отмахнулся, утирая слезу.
– Угомонись, женщина, – перхая смешками, посоветовал Блун-хад. – Дай девочкам попрощаться. А, если оно тебе не по нраву, так ступай себе.
– Я у себя дома, – холодно напомнила Гвейта, демонстративно отодвинув блюдо.
– Вот и ступай, – внезапно жёстко повторил за гостем Шин-хад. – Займись домом. Убата, ты тоже иди, – не глядя на первую жену, но значительно мягче распорядился диктатор Шина.
Она тут же поднялась. Молча кивнула мужу и удалилась, не сказав гостям ни слова.
– Отец, – поднялся Шунан. – Позволь, я тоже…
Шин-хад лишь рукой махнул, дескать, проваливай. Инга не видела лица брата – тот стоял к ней спиной. Но могла поклясться, что почтительность на его лице и не ночевала. Между этими двоими открылась жестокая непримиримая вражда. А они с девчонками покидают отца – обожгла сердце нехорошая мысль.
На её невольно сжавшийся кулак легла рука Босха. Инга покосилась на мага – тот чуть мотнул головой, дескать, не лезь. Она, в общем-то, и не собиралась. Даром что ли провела над собой работу по обузданию раздражения? Но, получив запрет резко захотела. Вот всегда так: хочешь, чтобы женщина залезла в какую-нибудь задницу, запрети ей это делать. Восемь из десяти, что она тотчас сунет в неё башку. И далеко не всегда из вредности. Мотивов море – результат один.
– А Шунан уже извинился за то, как обошёлся с Андеей? – неподражаемо невинным голоском осведомилась ингири.
Крышку сорвало – пар ударил во все стороны. Недостаралась.
Брат резко обернулся и одарил её ненавидящим взглядом.
– Во-от! – ткнул папа указующим перстом в своего монстра. – А я говорил, Босх: нечего ей тут делать!
– Отчего же? – притворно удивился Блун-хад, развернувшись к виновнице бедлама всем телом. – С ней-то повеселей стало. А то сидели, будто на поминках.
– Заткнись! – гавкнул на него папа.