Подловить Андею Инга не сумела – тоже не семи пядей во лбу. И тому, что сама девушка держала ушки на макушке, подмечая каждый взгляд и вздох, не удивилась. Как не удивится, если узнает, что безропотная Мунала – мать близняшек – не такая уж курица. Просто заключила с муженьком договор о взаимном невмешательстве. И оба следуют ему, соблюдая интересы друг друга.
Ах, вы ж мои диктатурные родственнички – подумалось Инге – как же с вами неуютно. Сама она – перефразируя Фигаро – в политику совалась лишь по необходимости. А избегать её стремилась самозабвенно. Здесь оказалась в шкуре практически вольной птицы, на которую из каждого куста уставилось по ружейному дулу. И сбежать-то не выйдет: куда тут бежать, если все эти мирки больше напоминают тюремные камеры.
Договор с Андеей Инга заключала, держа за спиной скрещенные пальцы. Несчитово, если что. Обознатушки-перепрятушки.
В принципе, свою проблему девушка обозначила верно. И почти правдоподобно: брат Шунан и будущий противник её мужа Шин-хад – абсолютно разные люди. Пожалеет ли Шин-хад свою сестру? Пока Инга не познакомится с этим человеком, никогда не ответит на этот вопрос. Да и познакомившись, поверит своему впечатлению о нём максимум процентов на шестьдесят. А прожить с ним век и перейти поле не выйдет – ей замуж пора.
Она лежала на спине, пялясь в разрисованный потолок, на котором цветочки переплетались с птичками и прочими прелестями. Думала и прикидывала. Сомневалась и пыталась высосать ещё хоть что-то из трижды обсосанного пальца. Так вот и додумалась до столь простой мыслишки, что обалдела: а почему она не поинтересовалась мнением Андеи о собственном женихе?
Вар-хад Дикая башка звучит менее обнадёживающе, чем даже Криворукий, доставшийся сестре. Инга вон и себя нередко обзывает так же. Но разбитая кружка или несохранённый файл – это одно. А причина, побудившая обозвать так целого диктатора, может оказаться ого-го, какой интересной. И опасной. Правда, Андея не выглядит обеспокоенной. Что, опять-таки, не показатель.
Вар-хад Дикая башка. Исходя из лекции Босха, причина громкого прозвища налицо. И перспективы использования ингири в качестве жены предельно ясны: оружие массового поражения. Звучит чудовищно, но пока не пугает. Пугает другое: как с ним жить? Если отбросить её животную специализацию, женщине придётся исполнять традиционные функции супруги. Или не придётся? Может, как-нибудь обойдётся?
Договориться с диктатором Вара о взаимном существовании и существовать. У них тут по три жены имеют, и не парятся. Значит, роль не единственной, но неповторимой ляжет на кого-то другого. Наверно, потому она до сих пор и не встревожилась, что подспудно уже решила: так всё и будет. Это же нормально.
Ненормально брать в жёны летучую обезьяну. Ненормально раздавать дочерей тем, в ком видишь соперника с перекосом во врага. Ненормально гордиться тем, что твоего сына прозвали Змеиным языком. Ненормально, в конце концов, переспать с монстром. Родить себе другого монстра и торговать им, как выращенной на огороде репой.
И всё равно: Андея ей понравилась. Близняшки так себе, а она стоящая девка. И первое предположение о том, что она любила Инею, а не только дрессировала для себя, остаётся в силе. Одно другому не мешает, как скажет вам любой собачник.
Есть ещё кое-что весьма похожее на правду: новая Инея ей понравилась больше. Тупую животину, конечно, проще обмануть. Но и спонтанное взбрыкивание такой особи трудней предотвратить. Даже собаки иногда рвут своих хозяев. А с умной обезьяной можно иметь дело в более привычном стиле: ты мне – я тебе. Умная обезьяна – без роду, без племени, без связей – из одной только прихоти не взбрыкнёт. Да и спектр оказываемой ею помощи куда как шире.
Самое смешное – вздохнула Инга – что все эти рассуждения могут оказаться пустой тратой времени. И всё повернётся к ней какой-то третьей или четвёртой стороной. Идёт всего лишь второй день её пребывания в этом мире. И всё, что ей показали: консервы из банки под названием замок диктатора Шин-хада. Да и то не всего замка: лишь библиотеки мага да королевского птичника.