– Ты не сказала того, что могло бы меня убедить продолжить путь, – резонно указал диктатор таинственной нахалке, путающейся не в своё дело.
– Сказала, – возразила Инга, размышляя о грамотном отходе.
Ей бы не хотелось отправляться в небо на глазах этих горцев. Шин-хад узнает – вони не оберёшься. А она всего лишь пытается урегулировать назревающий международный скандал. Который сама же и устроит. Не нарочно, но наверняка.
Тоже ещё великие интриганы! Решили облагодетельствовать мужика, толком его не подготовив. Даже толком не прояснив его намерения. Рисуют пасторальные сценарии, а он им фигу во весь титульный лист.
Потому что плевать хотел на мутные намёки в таком важном деле, как родственный союз с более сильным хададом. Всё, что он вынес из предсвадебной подготовки, так это оскорбительное намерение Шин-хада записать его во второсортные зятья. Всучить ублюдка вместе полноценной невесты королевских кровей.
– Решать тебе, – повторила Инга, поднимаясь с камня, на котором отсидела всю задницу.
– Я уже решил, – криво усмехнулся Вар-хад. – Раз это не пустые намёки, а твёрдое намерение Шин-хада, я возвращаюсь домой.
– Но, как же… – процедила Инга, понимая, что сейчас она здорово подгадит своему семейству.
Подставлять собственную семью может только конченный ублюдок, недостойный её иметь. Пускай Шин-хад с девчонками ненастоящая семья Инги, но единственное, что у неё есть в этом мире.
И тут её озарило!
Глава 15
У нас всё вершит выгода. Ты приготовься: сейчас я признаюсь тебе в ужасных вещах
Нет ничего трудней, нежели убедить человекообразного льва в том, что он осёл. Особенно это широко распространено среди самцов. Самки более гибкие создания. Иная львица ради соболиной шубки с легкостью признает себя и ослицей, и лягушкой-царевной, и пиявкой.
Вот ещё тоже! Было бы из-за чего гордость лишний раз тревожить. Она у нас не на каждый день – в неё стоит облачаться лишь в реально знаменательных случаях. А в бытовых проблемах от излишней гордости только неприятности вплоть до громовых раскатов и погромов.
Ну, что ты докажешь такому вот горцу, в которого вколотили химическую формулу кислотно-щелочного основания диктатора? И его роль на международной арене. Непонятно, зачем он вообще отправился свататься, если заранее знал, что качественная невеста ему не достанется? Швырнуть в лицо Шин-хада его недоброкачественный товар?
Так папа утрётся, как нечего делать. Он-то как раз носит совесть с гордостью по необходимости, а не на каждую демонстрацию. Очень умный мужчина. И, кстати, гораздо проще в общении всех этих гордецов.
– Я могу рассказать тебе то, что могло бы тебя убедить продолжить путь, – предложила Инга, оглядываясь. – И показать. Но, только тебе. Давай отойдём за тот взгорок.
Кто-то из воинов демонстративно кашлянул, дескать, не верь сучке – обманет. Заведёт, заморочит и прикончит. Вар-хад усмехнулся и ловко вскочил на ноги:
– Пошли! Всем оставаться здесь!
И опять никто не осмелился открыть рот. Хотя Инга ощущала на себе столь грозные многообещающие взгляды, что у неё зачесалась сразу в нескольких местах.
Завал из камней, осыпавшихся с крутого склона, под которым расположились вараты, обошли молча. Инга опасалась прикасаться к Вар-хаду: вдруг в темноте остальные примут это за нападение? И потому она бдительно смотрела под ноги. Он же проявил вежливость, не загоняя девицу быстрым шагом. Наконец, Инга решила, что достаточно укрылась от посторонних глаз. Остановилась и внимательно осмотрела пространство за спиной.
– Мои люди за нами не пойдут, – иронично скривил губы Вар-хад. – Показывай.
Инга отошла от него шагов на десять и чётко, почти по слогам повторила:
– Если возьмёшь в жёны побочную дочь Шин-хада, в приданое тебе пообещают ингири.
– Пообещают или дадут? – напрягся Вар-хад.
– Пообещают. Потому что отдать её не в их власти.
– Ну да, – скривился Вар-хад. – Ингири ни за что не улетит от своих.
– Не в этом дело. Просто эта ингири сама будет решать свою судьбу. И вряд ли захочет у тебя поселиться.