А вертолётная площадка во дворе так и вовсе добила. Туда МИ-26 впишется, даже при единственном трезвом взгляде у всего экипажа. Или эскадрилья ингири – мелькнула сама собой напрашивающаяся подозрительная мыслишка. Во всяком случае, стоя на карачках – пока пилот покидал борт – она распознала под носом следы воздействия чьих-то когтей на каменную брусчатку. И когтей солидных – идентифицировала Инга, пошевелив собственными пальцами.
А что это значит? А значит это что угодно. И самое очевидное она сама: Босх же ругался на свою провалившуюся карьеру наставника Инеи. Та вполне могла прилетать сюда на занятия к учителю.
Что не объясняет одну непонятку: у неё были проблемы с навигационными приборами? На кой чёрт понадобилось городить для туповатенькой девочки – но зато профессиональной ингири – такой аэродром? Инга в этом теле чужая – да и по природе птица нелетающая – а села точно по центру мишени. Даже трюкачила, учинив бойню в первый же день пребывания тут. В её теле такой автопилот – любое КБ обзавидуется.
Нет, такой аэродром предназначен для нескольких крупных летающих объектов. Ингири совершают групповое периодическое паломничество к магу? А зачем? Босх досадует на них отнюдь не как антагонист – он просто искренно разочарован. Значит, были какие-то ожидания, закончившиеся обломом. Что же обломали естествоиспытателю недалёкие, но грозные монстры?
Виды на будущее могущество посредством эксклюзивного подчинения ему одному? Вполне возможно, но как-то… Притянуто за уши. Не походит Босх на маньяка-завоевателя. Скорей на вольного художника, не сумевшего отбрыкаться от какой-то эпохальной миссии. Которая нужна ему, как кроту маркиза Помпадур.
К гаданиям в любом виде Инга относилась скептически. Поэтому решила вытрясти из Босха правду, потрясая перед ним союзническим долгом. Когда нетерпеливый хозяин гигантского дота затащил её в очередную библиотеку и добровольно налил, она тут же влезла поперёк грядущего допроса.
– Босх, союзники так не поступают.
– Избавь меня от долгих прелюдий, – насмешливо посоветовал он, растянувшись на кушетке.
– И в мыслях не было, – заверила она, падая в кресло напротив и вытягивая ноги. – Говорю прямо: ты лжец и прохиндей.
– Обоснуй, – даже бровью не повёл ухмыляющийся маг.
И всё равно: его невозмутимость попахивала наигрышем. Инга отмахнулась от мимолётной мстительной мыслишки настучать на этого прохиндея папе. И продолжила свою мысль, неспешно оглядывая полки с книгами и свитками.
– Прямо ты не говорил, но чётко дал понять: вы с Шин-хадом заинтересованы в браке Инеи с Вар-хадом. Готовы поднести ему на блюде целую разумную ингири. Которая, кстати, и вам бы совсем не помешала.
– Самомнение непременный довесок к разуму, – саркастично напомнил Босх.
– Врёт и не краснеет! – патетически возгласила Инга, воздев очи горе. – Ещё пройдись по теме блохастой тупицы, которой только мышей ловить.
– И этого не доверить, – деланно вздохнул маг. – Мышей-то ты не ешь.
Всё-таки местные поразительно похожи на сородичей Инги. Стоит поймать аборигена за язык – тот выдаёт до боли знакомую реакцию. Однако радости узнавания она не выказала и продолжила по существу:
– Для человека, заинтересованного в моём браке с Вар-хадом, ты слишком нерадиво отнёсся к обработке самого Вар-хада.
– А что с ним не так? – бросил ломать комедию маг, честно проявив заинтересованность.
– А с ним всё не так, – не стала юродствовать и она. – Диктатор хадада Вар направляется к Шин-хаду с твёрдым намерением заполучить законнорожденную жену. И мысль об ублюдке расценивает, как прямое оскорбление.
– Выболтала, – укоризненно посмотрел на неё Босх.
– Не переигрывай, – миролюбиво попросила Инга. – Вы сами ему намекали на эту сомнительную честь. Правда, не слишком горячо уговаривали. Поэтому и оставили в мозгах Вар-хада стойкое убеждение о провокации. Вот мне и стало интересно: почему ты всего лишь намекнул Вар-хаду на возможность получить ингири? Чего он, кстати, так и не понял. Почему ты не торговался? Всему виной твоя нерадивость? Или желание столкнуть двух диктаторов лбами? Я бы поставила на второе, если бы не одно «но».