Этот мерзавец улыбнулся ей чистокровно издевательской улыбкой и ласково осведомился:
– Что, головоломка не складывается?
– Не складывается, – нарочито сокрушённо признала Инга и резко переключилась на деланный гнев: – А я и не собираюсь её складывать! Интересно, конечно, пораспутывать ваши затейливые клубки. Обожаю это дело. Только вот времени маловато. Так что тебе придётся самому озвучить: что тебе от меня надо? Слышишь? Никаких полунамёков и полутонов. Ингири их не понимают.
– Хочешь знать: выходить или не выходить замуж? – уточнил Босх, посерьёзнев.
– Точно, – благодарно кивнула Инга. – Именно так. Отдай мне прямой приказ: выходить замуж или взбунтоваться? Ты же умный человек. Не отдавай инициативу в мои руки. Сам понимаешь: чревато. После я уже не приму претензии о нарушении наших с тобой соглашений. А, может, и вовсе их разорву. Брошу тебя мерзавца и отправлюсь путешествовать. На Шине свет клином не сошёлся.
Последнее заявление было сродни объявлению войны. Уже в процессе выступления Инга здорово струхнула. Как бы там ни было, жить хотелось – и очень сильно. Прямо-таки взасос. Именно это чувство позволило ей в рекордные сроки справиться с паникой и ужасом первых минут в этом мире. Но у каждой женщины в жизни бывают эпические заскоки. Когда промолчать невыносимо трудней, чем сдохнуть. Как скакнуло нынче у неё.
– Конечно, не выходить. Что за чушь? – вздохнул Босх с таким видом, словно не ему сунули под нос ультиматум, и вспомнил: – Так и не выпили.
Действительно не выпили. Инга удивилась своей забывчивости – тем более с полным стаканом в руке. Она долго и с наслаждением тянула вино, пока не отпустил страх весьма вероятной смерти. Лишь победив стакан, вспомнила о закуске. Летающая бутылка тотчас позаботилась о ней: ликвидировала пустоту в стакане. А Босх сделал пасс рукой прямиком в стену.
Там поочерёдно образовались тёмное облако и круглая ровная дыра. В дыру влетели три блюда. И приземлились на подъехавший к ногам гостьи столик. Маг запечатал дыру, подставил свой пустой стакан бутыли и признался:
– Инга, сейчас мне совершенно невыгодно посвящать тебя в свои планы.
– Бывает, – наплевав на приличия, прочавкала она, ибо заброшенная в рот печенюшка оказалась долгоиграющей и прилипающей к зубам. – Может, посвятишь частично? Вместе качественней всех обманем. У меня в этом деле есть кое-какой опыт.
– Я тебя слишком мало знаю, – напомнил Босх с явным сожалением и просто не мог не добавить: – Кто знает: может, придётся тебя распылить.
– Я твоя союзница, – напомнила и она.
– Это не делает тебя умней, – рассеянно огрызнулся этот оригинал, погрузившись в очередные глубокомысленные раздумья.
И наверняка не слишком актуальные на данный момент. Иначе бы его мысли не скакали с пятое на десятое. Такое чувство, что Инга не беседу с ним ведёт, а бегает за порхающим паразитом с сачком. По лужку, где яма на яме.
– А ты слишком невысокого мнения о женщинах, – парировала она, запив переизбыток сладости во рту. – Не такое уж великое озарение: понимать разницу между двумя путями развития ситуации. Один из них прост. И удобен лично для меня. Я становлюсь женой лишь на словах. И защищаю варатов во время нашествий. На максимальном расстоянии от папы. Тогда Шин-хад не сможет меня контролировать. Тем более забрать домой. Это развяжет мне руки. Кстати, тут имеется закон об отмене брака, если супруги так и не воплотили страсть в близость?
– Я знаю, каким будет второй путь, – сухо проинформировал Босх. – Ты сбежишь. Однако не стесняйся поведать мне и о третьем пути. Представления не имею, как ты поведёшь себя, если всё-таки станешь ему реальной женой. И родишь от Вар-хада ребёнка.
Мог бы и подождать, пока гостья не вытащит нос из стакана.
А гостья от неожиданности так фыркнула, что брызги вина снова изгваздали белое платье. И без того не первой свежести. Потому что скакать по лесам и горам нужно в более подходящем снаряжении. Только в балладах украденная девица обладает немнущимся и пятноотталкивающим нарядом. Ингу таким не обеспечили. А жизнь в одном доме со стиральной машиной не обеспечила потребностью беречь одежду, как зеницу ока.