Которая, впрочем, через три дня и без того вылезет наружу. Шуму будет!
– Вар-хад не согласится, – уверенно заявила Конта. – Это же оскорбление! Интересно, чего же Босх хочет на самом деле? Поссорить Шин с Варом? А какой смысл ему это делать? – собрала она целую грядку морщин на лбу, усиленно размышляя. – Это же его геосектор. Босх вечно носится со своей дурацкой стабильностью. Чего же он затевает на самом деле?
– А чего хочешь ты? – с прежней невозмутимостью уточнила Инга.
– А? – не поняла простого неожиданного вопроса девица, увлёкшись далеко не девичьими заботами.
Во всяком случае, в её случае. С принцессками понятно: тем всю жизнь кашеварить на политической кухне, а после давиться своей же кашей. Но эта-то комбинаторша выросла не под крылышком диктатора с магом. Она-то где понахваталась имперских привычек?
– Чего хочешь ты? – отчеканила Инга.
– Тебе какое дело? – раздражённо проворчала Конта.
– Вдруг мы хотим одного и того же?
– Конечно, одного и того же, – попёр из валькирии задорный сарказм. – Выйти замуж. И стать женой диктатора. Этого все хотят.
– Ты не права, – невольно хмыкнула Инга. – Не все хотят именно этого. Я, к примеру, именно этого и не желаю. Ни под каким соусом.
– Мне все врут, – с уже поднадоевшей категоричностью обвинила её Конта. – И если ты прилетела…
– Я прилетела договориться! – чуть повысила голос Инга, сурово выгнув брови.
– О чём? – скривился сексуальный ротик валькирии.
– О том, кто на самом деле выйдет замуж за одного их четырёх диктаторов.
– Полагаю, ты.
– Полагаю, ты, – в точности скопировала Инга её незатейливую девичью иронию.
– Я? – не столько удивилась, сколько напряглась Конта, не спеша доверять странному утверждению.
– Ну, не я же. Вытащи затычки из ушей. Тогда, наконец, ты бросишь передо мной кобениться. И вспомнишь о том, что никогда не слышала, как ингири стала женой человека.
Конта опять задумалась – хороший признак – и сочинила резонное возражение:
– Ты не такая, как все. С тобой что-то не то.
– Как вы все меня достали этой дебильной присказкой, – прошипела Инга, борясь с бешенством ингири. – Уйтола что, всем об этом разболтала?
– Не знаю, – безразлично пожала плечами Конта. – Но одному магу, что вечно к ней таскается, рассказала. Такому… Красавчику с наглыми глазами и прямо натурально золотыми волосами. Они вчера долго болтали. И о Босхе, и о тебе. А ещё о каких-то метаморфозах. Я подслушала, но чуть-чуть.
– Что конкретно она ему выболтала? – так же безразлично осведомилась Инга, изобразив на лице досадливую скуку.
– Ну, что ты после каверны сильно изменилась, – начала припоминать девушка, явно не страдающая тягой к сплетням. – Что здорово поумнела. Стала совсем, как человек. А это правда? – брякнула она и тут же себя одёрнула: – Конечно, правда! Если бы не видела, как ты прилетела, ни за что бы ни догадалась, что ты ингири. Погоди! – вытаращилась она, осенённая потрясающей мыслью: – Так ты серьёзно не хочешь замуж?
– Очень серьёзно, – твёрдо заверила Инга. – Сама подумай: зачем мне такая радость? Стать женой диктатора. Во имя чего? Во имя того, чтобы меня всю жизнь продержали на привязи интересов хадада? Да пошло оно всё, – презрительно процедил поумневший монстр. – Меня интересует только моя свобода, – поставила она акцент на каждом слове, вбивая их в мозг собеседницы. – Знаешь, во что превращается замужество, если к женщине никогда не станут относиться, как к жене?
– В рабство, – моментально попала в точку умница, которая всё больше и больше нравилась Инге.
Ей вообще в этом мире поразительно везёт на умных людей. Просто невероятная концентрация за несколько дней. Где ж у них тут дураки-то обитают? Нужно узнать и обходить такие места за километр.
Глава 19
Коней на переправе не меняют
Инга кивнула и дала собеседнице время на осмысление её же собственного озарения. Вряд ли эта девушка в своей жизни держала что-то тяжелей ложки. Не вкалывала на даче, чтобы укладываться в скромный семейный бюджет. Не бегала каждый день в школу по зиме, когда морозы жмут под сорок. Когда на улице светлело на несколько часов: как раз в то время, пока дети сидели в этой самой школе. Туда по потёмкам, обратно по ним же. И так десять лет.