Видимо, конструктивно ингири не предназначены для дальних и частых перелётов. Слишком тяжеловаты, чтобы день-деньской порхать беззаботными птахами. Взлёт-мордобой-посадка. А после продолжительный отдых в свинарнике, который они – по слухам – там, у себя развели. Ингу же гоняют в хвост и в гриву. Потому и в сон постоянно клонит. А бедняжку Инею ещё и замуж выпихнуть норовят. Нашли себе вьючную лошадь.
Граница между Флимом и Зуларом была c гулькин нос. Неудивительно, что она имела всего одну каверну. С весьма посредственной пропускной способностью: та открывалась раз в три дня на часик незадолго до заката. А товарооборот через неё был ого-го. Ибо Зулар имел общую границу с одним из хададов Алетты – ещё один огрызочек, бывший, тем не менее, предметом гордости Уйтолы. Так что все опасения Мув-шала яйца выеденного не стоили: нынче транспортные артерии Зулара забиты под завязку. А поиск иголки в стоге сена проблематичен в любых мирах.
Они поспели к тоннелю буквально за несколько минут до включения. И едва в границе образовалась дыра, в неё хлынул такой поток обозов, что любого, кто решит их досматривать, безжалостно растопчут.
Троица ничем не приметных путешественников всем прочим была интересна, как прошлогодний снег в родном городке Инги. Они вклинились в третий по счёту обоз, пристроившись за высоким плотно увязанным фургоном. И тут же какой-то деловой хрен с горы всучил им в руки корзины. При этом даже не посмотрел в лица непонятно откуда взявшихся людей. Раз несутся за его возом, значит, свои – чужим-то здесь что делать?
Инга опасалась бунта со стороны Конты: та и без того пёрла свой мешок. Но девушка даже не пикнула, добросовестно исполняя роль носильщика. Краткая пробежка по каверне отняла у Инги больше сил, чем сутки в воздухе. Благо, Мав-шал был начеку. И едва они выскочили из тоннеля в Зуларе, ушлый оборотень мигом избавил её от чужой корзины. После чего увлёк своих дам в сторонку от таможенного контроля, который тут всё-таки существовал. Кто-то их пытался окликнуть, но они дружно припустили в сторону.
Никто и не думал пускаться в погоню, однако Мав-шал подгонял чересчур нерасторопных девиц. И, пробежав насквозь довольно обширный сад, они вывалились с другой стороны в какую-то деревеньку. Здесь опытный лазутчик мигом поднял на ноги каких-то людей. И организовал возок до следующей деревушки. А оттуда до следующей. Инга помнила лишь пересадки в темноте при факелах – всё остальное время беспечно дрыхла, против чего никто не возражал.
Третья деревушка стояла у леса, к которому и стремился Мув-шал. Можно было и дальше путешествовать на колёсах – денег у него хватало. Но следующая каверна из Зулара в Блун не собиралась ждать всяких «проходимцев». Несмотря на то, что небо уже посерело в предрассветных сумерках, ингири поднялась в воздух. Сколько бы людей их не увидали, догнать всё равно не смогут.
Будучи любительницей приключенческих романов, Инга всё ожидала, что вот-вот на них обрушится… Что-нибудь да обрушится. Не может быть, чтобы в доме Уйтолы всё ещё не обнаружили пропажу. Правда, сама магинька отправилась в гости, где хозяин дома обошёлся с ней довольно грубо. После чего выдал обещание удерживать коллегу до завершения операции. Инга на это надеялась, ибо так удобней. Однако ничуть не сомневалась в могуществе закона подлости. Как оказалось, не зря.
К открытию каверны в Блун они успели. Заодно успев на встречу с Уйтолой. Хотя ингири, к своему стыду, не учуяла чародейку. Но, ведь на то и даны женщинам их мужчины: те просто обязаны быть начеку. С какой стати самим напрягаться?
– Уйтола! – досадливо простонал Мав-шал, когда они уже подходили к дороге, забитой обозами.
– Ты что, ей молишься? – не сообразив, о чём он, пошутила Инга.
Оборотень глянул на неё, как на идиотку, и процедил:
– Уйтола впереди. Вырвалась от господина.
– Бежим? – деловито уточнила Конта, озираясь. – А где она? Что-то не вижу.
– Я тоже, – поддакнула Инга, старательно разглядывая народ впереди.
Из общей картины выбивался только помост у самой обочины. Деревянный, основательный, прикрытый от солнца и дождя балдахином. На нём стояли несколько воинов и какая-то красотка в непомерно ослепительном платье. Оно-то и навело на подозрения.