– Но, это же просто! Маги не могут нарушать какое-то равновесие, о котором вечно твердит Босх, – восторжествовала Фойта, додумавшись до собственного неубиваемого аргумента.
– Возможно, – признала поражение Раюла. – Но думаю…, – начала она и осеклась.
А через пару секунд в двери птичника лязгнул замок.
– Что это вы такие встопорщенные? – насмешливо поинтересовалась Андея, которую водворили в покои, заперев за ней дверь.
– Мыли кости Дулат-хаду, – лениво отозвалась Фойта.
– Лучше бы дала соврать рыжей, – пренебрежительно оценила попытку Андея, подходя к окну над головой Инги. – У Раюлы это получается. Во всяком случае, намного чаще. Фу, как душно! – простонала она. – Сейчас бы полетать. Убью, когда вернётся, – беззлобно пообещала она. – Нечестно бросать нас так надолго. Особенно теперь. Через несколько дней разъедемся и вообще неизвестно, когда увидимся.
– Ну, тебе-то что за беда? – завистливо проворчала Фойта. – Она будет почти рядом. Наверняка будете видеться каждую неделю. Хотя, как знать, – многозначительно предрекла хитрованка.
– Какая-то пакость? – моментально отреагировала Андея. – Ты что-то сделала? И рассчитываешь, что Инея на меня обидится, – с хорошо замаскированной, но уловимой угрозой предположила она, отвернувшись от окна.
Фойта зафонтанировала громкой бравурной издевательской речью. Инга пару раз погромче взмахнула крыльями. И тряхнула решётчатый фрагмент украшения, на котором висела. Крылья шухнули, решётка брякнула. Андея свесилась из окна, а она сделала вид, что приземление прошло удачно.
– Наконец-то! – поздравила себя старшая сестра, очистив путь для ингири.
Инга заползла в окно, спрыгнула на пол и обернулась.
– Явилась! – скандальным голоском поприветствовала её Фойта. – А чего так рано? Всего-то три дня…
– Заткнись, – миленько улыбнулась Инга, направившись в спальню. – Я устала. И хочу в ванну. Потом поругаемся.
Фойта сорвалась с кушетки, на которой валялась пузом вниз, и бросилась за ней. В спальню ворвалась след в след. Инга не стала озираться в поисках пресловутой подставы, направленной против Андеи: чем бы оно ни было, ей фиолетово. Здесь нет ничего, что бы принадлежало ей. И было хоть сколько-нибудь дорого.
А будь иначе – невелика разница. Нет такой вещи, которая стоила бы отношений с живым человеком. Вещь – даже памятная – всего лишь предмет. Память, которую она олицетворяет, на самом деле хранится в голове. А этого никому не испортить – хотя тоже спорное утверждение.
Пока скидывала рубаху Босха, к ней просочилась Раюла. Фойта же вся извелась, демонстративно отираясь у каминной полки с залежами безделушек. Даже не обратила внимания на прикид, в котором вернулась ингири. Когда Инга накинула местный пеньюар и направилась на выход, каштанка не выдержала. Громогласно ойкнула и уставилась на каминную полку, как на нечто ужасное. Не поддающееся осмыслению, описанию и шансу пережить.
– Что там? – не стала игнорировать Инга интересный эпизод.
– Твои зайчата! – поразительно точно изобразила сестрица горестную растерянность. – Те, что подарила тебе Гвейта.
– Что с ними? – поторопила её Инга.
– Они разбиты! – ошарашенно прошептала Фойта. – Просто раздавлены. А ты ими так дорожила.
– Подарят других, – небрежно отмахнулась Инга и выкатилась за дверь.
За спиной еле слышно хмыкнула Раюла. А впереди по курсу в дверях ванны застыла, полуобернувшись, Андея. За трагикомедией она наблюдала со спокойным интересом взрослого, на глазах которого рождается старательная каляка-маляка.
– Поможешь вымыть волосы? – почти взмолилась Инга, несясь к ней на всех парах. – Устала, как сволочь. Три дня не мылась! – простонала она, вваливаясь в ванную вслед за старшей сестрой.
– Догадалась? – с какой-то усталой насмешкой спросила Андея, намыливая ей голову.
Инга лежала в тёплой воде и млела. Не так уж она и устала. Но манипуляции со своей головой чужими руками обожала. Чего ж не поэксплуатировать ближнего своего, раз тот не против? А может, ему приятно с тобой возиться?