Когда Бриенна повернулась к ним, ее лицо вернулось в обычное бледно-веснушчатое состояние. Джейме выпрямился и улыбнулся ей всем лицом так, как при виде нее улыбался только отец.
– Бриенна, пожалуйста, поверь, что я тебя не преследую, – сказал он вместо приветствия, кидая весьма многозначительный взгляд на Оленну. Бриенна обнаружила, что улыбается ему в ответ. – Я собирался приехать в среду, но Оленна позвонила сказать, что едет сюда сегодня на выходные, и убедила меня поступить так же, так что это исключительно ее вина, что я порчу вам семейные выходные.
– Для преследователя ты недостаточно незаметен. – Джейме был слишком золотоволосым, высоким и зеленоглазым, чтобы сливаться с фоном, и слишком красивым, чтобы приходить куда-то, не привлекая к себе внимания.
– Не обращай внимания на этого паршивца, Бриенна, он живет только чтобы мне досаждать, – сказала Оленна теплым тоном, противоречащим ее словам. Она приблизилась и слегка наклонила голову, чтобы Бриенна могла нагнуться и поцеловать ее в щеку. – Я так давно не видела тебя, душенька, ты великолепна, как и всегда.
Вспыхнув от обычной Оленниной похвалы, Бриенна села в отцовскую машину. Весь недолгий путь она провела, прислонившись к окну, – смотрела на пейзажи и вполуха слушала беседу на заднем сиденье, отзываясь только когда ее называли по имени.
– Я хотел пригласить вас всех на знаменитое рагу к Марине, если вы не слишком устали с дороги? – предложил отец, когда Бриенна повернулась на него посмотреть.
– Маринино рагу мне никогда не надоест, – ответила она, и при виде отцовской улыбки и при мысли о любимом блюде в любимом ресторане напряжение внутри ослабло еще немного.
Марина, едва достающая седеющей макушкой Бриенне до плеча, как всегда была счастлива ее видеть и настояла на объятьях.
– Вот это я понимаю перемены! – неприкрыто оглядывая Джейме, театрально прошептала она Бриенне, когда та наклонилась к ней. Бросив паникующий взгляд на Джейме и надеясь, что он ничего не слышал, Бриенна почувствовала, как все ее лицо запылало, и слова опровержения застряли у нее в горле.
Если он и слышал, то виду не подал.
Они уселись за своим любимым столиком с видом на залив, закат окрашивал все в розовые и фиолетовые тона, а цветные фонарики над столами создавали теплую и располагающую атмосферу.
– Не знаю, как тебе вообще удается уезжать отсюда, – сказал ей Джейме низким голосом, затаив дыхание. Он озирался по сторонам с детским любопытством, и от этого у Бриенны внутри творилось нечто странное.
– Работа, – объяснила она настолько насколько могла сухо. – К сожалению, на Тарте нет большого университета.
– Ты же помимо писателя еще и преподаватель средневековой истории, верно? – Он даже не заглянул в меню, которое вручила ему Марина, и посмотрел на хозяйку заведения с улыбкой. – Селвин упоминал некое знаменитое рагу, я закажу его и еще что-нибудь на ваше усмотрение. И дорнийское красное. – Бриенна собиралась сказать ему, что такое вино не подходит ни к этой еде, ни к этой компании, а потом заметила его озорное выражение лица.
– Ты и впрямь испытываешь мое терпение, паршивец, – резко сказала Оленна, грозно уставившись на него, и он заулыбался еще шире. – Не обращайте на него внимания, дорогуша, он идиот. Мы возьмем две бутылки вашего лучшего арборского золотого. – Бриенна прикусила губу, чтобы не рассмеяться, и тоже сделала заказ. – Уверена, Тайвин достаточно вымуштровал тебя, чтобы ты не пил эти помои с приличной едой, хотя твоя сестра вливает их в себя галлонами.
– В хорошем вкусе мою сестру обвинить сложно, стоит только посмотреть на ее нового мужа. – Оленна театрально содрогнулась, и Бриенна перевела взгляд с одного на другую, по их разговору и непринужденности понимая, что знакомы они уже давно. Джейме повернулся к Бриенне и одними губами произнес «мудак и изменник», чтобы она поняла, о ком идет речь, даже если не читала журналов, которые коллекционировала Марг, и внутри у нее потеплело от его внимательности.
Остаток ужина прошел в том же духе, и Бриенна была рада просто наблюдать, хоть Джейме и отец и пытались то и дело вовлечь ее в разговор. Отец улыбался и периодически открыто смеялся. Джейме нравился ему, это было очевидно, хотя, несмотря на его радушие, обычно у него уходило больше времени, чтобы с кем-то сдружиться.
Бриенна попыталась вспомнить, был ли Хайл когда-нибудь таким открытым и дружелюбным – не только с ее отцом и Оленной, но и с ее друзьями, но тут же резко оборвала себя. Нельзя сравнивать Хайла с Джейме, они совершенно разные.
Джейме был дружелюбен, но ее другом он, в общем-то, не был. Не совсем.
В горле у нее пересохло, когда она осознала, что и Хайл не был ей на самом деле другом. Она не могла ему довериться так, как отец доверялся сначала маме, а потом Оленне, а когда происходило что-то смешное или когда ей хотелось куда-то пойти или что-нибудь сделать, он не был первым, кто приходил ей на ум. Она не просыпалась с мыслью о нем по утрам и не засыпала с ней ночью и совсем не тосковала по нему в разлуке.
Если Хайл не был ей другом, на чем вообще строились их отношения? Теперь она не могла вспомнить.
Бриенна проглотила нахлынувшее чувство горечи и выкинула из головы эти мысли, намереваясь насладиться ужином; у нее впереди целые выходные, чтобы все обдумать.
Было далеко за полночь, когда Бриенна наконец добралась до постели, все ее тело ныло от усталости, но в голове со скоростью тысяча миль в минуту носились мысли. Она поерзала в постели, пока тело вспоминало самую удобную позу для сна на старом продавленном матрасе, с которого у нее после скачка роста во время колледжа свисали ноги.
Бриенна скучала по своему дому и своей комнате и только сейчас осознала, как давно не приезжала сюда одна. В последние несколько раз с ней был Хайл, и они ночевали в гостевой комнате с огромной и достаточно длинной даже для нее кроватью.
– Мне больше нравится в моей старой комнате, – настояла Бриенна, когда отец предложил занять гостевую комнату. Оленна оставалась в спальне отца, смысла скрывать этого у них не было, а Джейме уехал ночевать в гостиницу.
Хоть кровать была и не из самых удобных, Бриенна чувствовала, что сделала верный выбор; комната была почти такой, какой она ее помнила: светло-синие обои со старыми постерами и высокими книжными полками, на которых вперемешку стояли любовные романы и скучные книги по истории, несколько ее старых мягких игрушек. На кровати сидел уродливейший и потрепаннейший плюшевый дракончик, который сначала принадлежал ее матери, потом – Галладону и лишь затем – ей. Одно его крыло было заштопано после того, как Бриенна в три годика попыталась отнять его у брата, она и теперь видела неровные стежки – Галладон пытался починить дракона, пока отец ничего не заметил.
Бриенна прижала игрушку к груди.
– Эй, Морн, – прошептала она дракончику. – Что мне делать?
Морн ничего ей не посоветовал, и Бриенна уснула, обнимая его, как в детстве, когда скучала по брату.
…
Когда Бриенна выползла утром из кровати, едва продрав глаза со сна, с взъерошенными волосами, которые будто проиграли подушке в битве, из сада до нее донеслись голоса. Наверное, это Оленна и отец завтракают на свежем воздухе.
Солнце светило вовсю – именно духота в комнате ее и разбудила. Бриенна распахнула окно, впуская внутрь воздух и наслаждаясь солнечным теплом и доносившимся бризом. Ей ужасно захотелось поплавать, и неподалеку как раз был небольшой пляж, до которого можно прогуляться.
После завтрака, конечно.
В голове все еще роилась куча мыслей, однако Бриенна решила пока ни о чем не думать. Впереди целые выходные, она успеет принять решение.
Она надела бикини и короткое парео, радуясь, что догадалась взять их с собой, и намеренно не удостоила взглядом лежащий на тумбочке мобильник.