Информации к экзамену оказалось много, и запихать всю ее в голову было мало реально. Но все ученики старались – заучивали едва ли не наизусть, повторяли раз за разом билеты. Труднее всего было с теми вопросами, в которых упоминалось много цифр и отсутствовали логические построения. Одну цифру забудешь – и вот она, ошибка. А времени для заучивания с каждым днем все меньше и меньше.
Лиза вообще не понимала, зачем все это учить. Билеты, экзамен – придумали, тоже. Сделали бы нормальное тестирование – все бы спокойнее было. А так – она все вечера проводила, стараясь выучить россыпи цифр и ощущая, как ее мозг противится такому надругательству. Но останавливаться сейчас было бы глупо. Глупо, несмотря на страх перед выходом в линию, неудобный график работы с середины дня до глубокой ночи, и стойкое ощущение Лизы, что все это не для нее, что она здесь лишняя.
Но учеба есть учеба. Лиза каждый день приезжала в офис контактного центра, ждала прихода Алины, проходила в учебный класс, слушала и задавала вопросы. Эта часть обучения, да еще обед, когда можно было спокойно посидеть в тишине, позволяли женщине как-то смиряться с практическими занятиями. Звонки клиентам банка стали для Елизаветы еще более нервными, когда ее познакомили с техникой отработки возражений. И Алина повторяла раз за разом:
– Никакой жалости к людям, которым ты что-то продаешь, быть не должно. Ты можешь жалеть только себя. Не продашь кому-то кредит – лишишься премии.
Лиза хмуро смотрела на тренера:
– Вряд ли я смогу кому-то втюхивать кредиты. Сама не большая любительница этого добра, ненавижу жить в долг. Да и если человеку не нужно, стоит ли ему что-то навязывать?
– Да ты не навязываешь. Просто объясняешь, почему этот кредит он должен купить именно у тебя. Твои же деньги-то, а ты из-за собственной жалости их лишаешься.
Лиза вздохнула. Поинтересовалась у Алины пытливо:
– А ты что же, никогда не сочувствовала людям, которым предлагала кредит?
Тренер безразлично пожала плечами:
– Зачем? Я слишком люблю деньги…
– Настолько, что готова жертвовать людьми?
Алина фыркнула:
– С жертвами моего вероломства ты все-таки перегнула. Какие тут могут быть жертвы? Все-таки это только работа.
Лиза пожала плечами. То, что она и хотела сейчас услышать – только работа. Ничего другого. Ничего личного. Ничего серьезного. Но почему же тогда женщине настолько претит делать эту работу? Снова вздохнула: «Ну ничего, поработаю три месяца, и перейду на входящие звонки. Вместо того, чтобы охмурять людей, буду приносить им реальную пользу. Главное – перетерпеть самое начало…»
4
Но, что бы Лиза ни думала, главным для нее было не терпение, а умение прикинуться своей. Вот то, что она никогда особенно делать не умела, да и не особенно стремилась. Слишком уж берегла Елизавета способность быть собой, особенность, и не готова была жертвовать, и не готова была жертвовать самобытностью ради «просто работы».
Они еще раз повторили билеты, и немного, как это назвала Алина, «поиграли в кейсы». Девушка задавала ситуацию, а ученики каждый по очереди пытались уговорить клиента взять кредит или оформить кредитную карту.
Да, у Лизы пока это получалось из рук вон плохо. Юлить, уговаривать, придумывать насквозь лживые аргументы – да кому она нужна, такая работа? Но женщина считала, что ей – все еще нужна, поэтому мучительно старалась соответствовать идеальному (в этом заведении) образу оператора. Пыталась применять полученные навыки на практике, и только еще больше терялась от шипения и тычков тренера. Видно было, насколько Алина оказалась недовольна проявлением Лизиной честной и трепетной натуры.
Трепетная натура же минуты считала до того момента, когда можно будет выйти из-за компьютера, и уже, наконец, начнется экзамен. Подготовка к нему серьезно утомила Лизу. Она не чувствовала, что знает весь материал идеально, да и за четыре вечера довольно большой объем информации наизусть не выучишь. Поэтому будь что будет, оставалось только надеяться, что ей повезет.
5
Сначала Алина сообщила, что экзамен у них будет принимать молодой человек, один из руководителей группы, но, в конечном итоге, принимать экзамен пришла девушка Инна, которую Алина назвала руководителем площадки.