Учительница счёта призадумалась.
— Ничего не поняла, но я уже к этому даже привыкла… Зато я поняла, что моя жизнь очень скучная.
— О! Умоляю — давай я тебе двух оборотней и поездку в столицу, а ты мне свою скучную жизнь! С удовольствием поскучаю! — Взорвалась Эля. Тут же сменив тон. она жалобно попросила. — Пожалуйста, расскажи мне, как ты здесь скучаешь. Я так скучаю по скуке.
— Ну, летом здесь, наверно, всё по — другому… А пока мы тут припорошенные снегом и отрезанные от мира. Часто бывает нечем заняться. Совсем нечем заняться. — Добавила Рина, кивнув на вышитые шторки. — Я привыкла к городской суете, и для меня это дико. Ем булочки и слежу, чтобы сёстры ничего не сломали и не подожгли… Что мне нравится, так это озеро… Завораживает. Хотя от рыбы меня уже тошнит. — Рина встала и подошла к окну. Отодвинув скрывающую темноту ткань, она уставилась на мечущиеся за стеклом снежинки. Отсветы дрожащего пламени ближайшей лучины скользили по её тёмной косе. — Знаешь… Ты правильно поступила, что привезла сюда Милу. Не волнуйся — ей здесь будет хорошо. Девочки её растормошат, а она, в свою очередь, надеюсь, заразит их своей вежливостью.
Внезапно дверь приоткрылась и в комнату вошёл Эйнар, ведущий за руку сонную Милу. За ними, серьёзный как надзиратель на шахтах, шествовал Вальдр.
— Матушка сказала уложить её в вашей комнате — среди знакомых ей будет уютнее.
Девушки засуетились, укладывая ребёнка на кровать и укрывая её цветастым лоскутным одеялом.
— А он точно принц? Второй больше подходит. С каких это пор он называет мою маму "матушка"?
Облокотившись о стену и скрестив руки на груди, Вальдр рассматривал обстановку с видом императора, забредшего в трущобы.
— Дяденька… — Мила сжала в кулачке краешек одеяла.
— М? — Эйнар наклонился над засыпающей девочкой.
— А вы можете опять стать… Ну… Пушистым таким. У вас тогда такой красивый хвостик…
— Принц тихонько засмеялся. Смех плавно превратился в урчание — уютное, кошачье. Теперь возле кровати, облокотившись о неё огромными передними лапами, стоял белоснежный тигр.
Рина тихонько охнула. Вальдр фыркнул.
— Вообще‑то снежные барсы более пушистые. — Услышала Эля его бормотание.
Мила протянула руку и дотронулась до усатой морды зверя.
Дверь открылась в самый неподходящий момент. Все, включая тигра, повернули головы и уставились на вошедшего.
— А наливочка‑то, а наливочка!.. — Радостный возглас отца Рины застыл в воздухе. Стерев с лица улыбку, мужчина медленно развернулся и вышел из комнаты. — Лая, наливка, кажется, испортилась!.. Говорил — не мешай туда всё подряд!
Глава тридцатая — суеверная
Мальчишка натянул поводья, заставив лошадь остановиться. Белоснежный жеребец замер на месте, недовольно роя копытами зелёную траву. Они оказались на вершине покрытого деревьями холма. Впереди, будто залысина на плешивой голове, была прогалина, через которую открывался дивный вид на весь лес. Где‑то далеко внизу запел охотничий рог. В воздухе висел запах лета.
Парень оглянулся назад и ехидно сощурил голубые глаза.
— Я первый! — Торжествующе крикнул он неспешно подъезжающему всаднику.
Рыжеволосый юноша в зелёной охотничьей куртке скептически приподнял бровь.
— А я второй… И?
Эйнар надулся.
— Гис, с тобой не интересно соревноваться — ты либо выигрываешь, либо вообще не в курсе, что мы соревнуемся.
— А ты меня об этом предупреждай — тогда я буду в курсе. — Хмыкнул рыжеволосый, спрыгивая с лошади.
Принц последовал его примеру. Оказавшись на земле, он быстро стянул сапоги и с наслаждением потоптался босыми ногами по мягкой, пружинящей травке.
— Но тогда ты всё время будешь выигрывать. — Резонно заметил он.
— Тебе уже четырнадцать, но кажется будто всё ещё семь.
Принц показал ему язык и достал из чересседельной сумки альбом и грифельный стержень. Присев на корни огромной сосны, он закусил губу, разглядывая открывающийся с холма вид. Гис привязал лошадей и подошёл ближе.
— А император не будет против, что ты сбежал с его охоты?
Эйнар поморщился.
— Скажу, что заблудился — он поверит.
Рыжеволосый облокотился о ствол дерева и, скрестив руки на груди, вперил задумчивый взгляд в лысую как колено макушку приятеля.
— И всё‑таки… Зачем ты побрился наголо?
Принц захихикал.
— Так интереснее… Ну и ещё потому, что отец опять не разрешил поехать на север. — Он небрежно отмахнулся от пролетавшей пчелы.