Приехав на место, я увидел, что здесь была практически вся «группа Арнольда». Мы ночь напролёт беседовали обо всём на свете, строили планы дальнейших встреч и походов. Для меня было большой радостью снова оказаться среди старых друзей, которые меня помнят и любят.
Где-то в сентябре время нашего пребывания на целине кончилось. Оказалось, что мы даже что-то на этом заработали. Во всяком случае, не так плохо заработали некоторые мои армянские сотоварищи, которые сумели заранее сосчитать, где работать выгоднее, договориться с бригадиром и т. п. (Можете рассматривать это как похвалу в адрес «партии и правительства», которые иногда не забывали заинтересовать людей материально. Только не студентов – тем оставался чистый энтузиазм). В этом плане я не оказался в числе самых успешных. Вручили нам и по благодарности от ЦК ВЛКСМ, которая моим соседям была ни к чему, а я в дальнейшем пробовал ссылаться на неё при попытках восстановления в университете.
Глава 2. Знакомство с Арменией
Говоря о времени моего пребывания в Армении и особенно о его первом периоде, необходимо рассказать об одной очень важной составляющей моей внутренней жизни. Это был жгучий интерес к стране, желание поближе её узнать. И по мере того, как я её узнавал, моё сердце наполнялось любовью.
Этнический состав
Оказавшегося в Армении приезжего, славянина всё здесь должно было поражать. Напомню, что из всех республик Союза Армения была наиболее моноэтничной. Не помню точно цифр, но армяне составляли здесь более 90%, чуть ли не 95%. Сравните с оккупированной в 1940-м году Латвией, куда советская власть завезла столько русских, что они составили половину населения (что и местные, и бедные потомки приезжих расхлёбывают по сей день). Похожая политика проводилась и в других республиках. Не могу понять, как этого избегла Армения. И вообще Армению не коснулась политика массовых внутрисоюзных переселений. («Русская колония» Чарбаха была редким исключением). Переселение здесь было другое – на родину возвратилось много репатриантов, то есть жертв геноцида и их потомков, привезя язык, а зачастую и нравы западных стран. Немногочисленные не-армяне тоже были не чужие, а жили на этой земле столетия. Интересно было встретить их на ереванских улицах. Вот дворники – типичные русские мужики с бородами – это молокане, потомки бежавших в XIX веке от преследований православной церкви. Подметальщицы улиц – курдские женщины в ярких красных платьях с зелёными и синими лентами. Чистильщики обуви – обязательно айсоры (ассирийцы), интересно, где они ещё сохранились. А где-то на Севане – азербайджанские деревни.
По указанным причинам на ереванских улицах, в транспорте, в магазинах звучала в основном армянская речь, хотя русский все горожане понимали – кто лучше, кто хуже. Не берусь сравнивать с другими республиками, но с Украиной в этом плане контраст был разительный. Хотя, среди интеллигенции, в том числе среди моих будущих знакомых, было немало русскоязычных семей, то есть таких, где общение шло преимущественно на русском.
Нравы
Удивляли нас и многие особенности здешних нравов. Совершенно ошеломляющим был, например, такой обычай: в очередях магазинов мужчины и женщины стояли отдельно – и продавец отпускал то одной, то другой очереди. На улице парень и девушка, идя рядом, не могли взяться за руку или идти под руку. Появиться женщине одной в ресторане или в кафе было неприлично; когда наши девушки там появлялись, на них косились, а официантки намекали на неприличие такого поведения. О строгости нравов свидетельствовал и мой собственный опыт. Когда я пригласил в кино понравившуюся мне девушку, мою сотрудницу, она долго колебалась, потом приняла приглашение, но сообщила, что идёт в кино с молодым человеком впервые. Тут я сообразил, что в здешних местах таким приглашениям придаётся весьма серьёзное значение и что мне следует вести себя осмотрительнее. А про себя не без досады продекламировал:
Мы в России девушек весенних
На цепи не держим, как собак,
Поцелуям учимся без денег,
Без кинжальных хитростей и драк.
Правда, как раз первые годы моего пребывания в Ереване были периодом смены нравов: уже через несколько лет исчезли раздельные очереди в магазинах, а через пять лет, когда пришла пора моего отъезда, пары на улицах запросто ходили под руку.