Однако не в роли проводника линии партии наш завуч выглядел не таким твердокаменным. Однажды на уроке Стасик мне шепнул: «Посмотри, как он смотрит». Малиновский смотрел на одну из наших соучениц, отвечающую урок. Девица имела достаточно зрелые формы, была одета в летнее прозрачное платьице, и взгляд на неё учителя был довольно выразительным (мы так не смотрели). Другой случай был на вечеринке, где вместе с нами были и некоторые учителя, в том числе Малиновский. Когда кончились напитки, он подозвал кого-то из учеников, видом посолиднее, протянул бумажку в несколько червонцев и послал за бутылкой водки, которая вскорости и появилась. Так как характеристика моего завуча получилась не слишком симпатичной, уместно добавить, что лично против него я ничего не имею, – мне он не сделал никакого вреда.
С Малиновским связана и более серьёзная тема – моё знакомство с советскими выборами. На очередных выборах – уж не помню куда – избирательный участок, как обычно, размещался в школе. В этот день с утра всюду начали играть марши, а по радио сообщали об энтузиастах, которые пришли на избирательные участки ночью, за несколько часов до начала их работы. Я вместе с соучениками и учителями дежурил на избирательном участке в школе. Какую-то главенствующую роль при этом играл Малиновский, возможно, возглавлял избирательную комиссию. И вот примерно за час до закрытия участка он дал команду: «Довольно, довольно, пора сворачивать». Члены комиссии стали расписываться за немногих не проголосовавших избирателей, бросать бюллетени в урну. Потом начался подсчёт голосов. Бюллетени высыпали на стол, но их никто не считал, кто-то, едва ли не Малиновский, продиктовал нужные цифры, и работа была окончена. Я, конечно, заранее понимал, что выборы – это жульничество, но меня поразил слишком откровенный характер этого жульничества: наш учитель, внушающий нам принципы советской идеологии, так нагло, на наших глазах совершает подлог. В общем, впечатление было довольно ярким.
Нина Александровна
Об учительнице русского и украинского языка и литературы Нине Александровне могу сказать меньше. Это была немолодая женщина довольно обывательского вида. Как учитель по идеологическим предметам, она неизбежно должна была отдавать дань стандартной демагогии, но получалось это у неё не так нарочито, как у Малиновского, выпячивавшую свою идейность. Уроки русской литературы и у неё иногда переходили в интересные для нас дискуссии, как та же дискуссия о Григории Мелехове.
В 10-м классе мы писали уйму сочинений. Поскольку было известно, что на выпускном экзамене одним из возможных будет так называемое «сочинение на вольную тему», то мы много писали и таких. Тема такого сочинения формулировалась как некоторое идеологически окрашенное высказывание, чаще всего стихотворная цитата типа: «Партия – это миллионов плечи, друг к другу прижатые туго». Написание такого рода сочинения было упражнением в манипулировании демагогическими лозунгами, столь необходимом в жизни, в которую мы вступали. Ученики, литературу не знавшие и не любившие, предпочитали именно эти сочинения, поскольку их написание не требовало никаких знаний. Я же их терпеть не мог, но приходилось – и писал, скрипя зубами. Однажды не выдержал и написал в одном из них нечто, на мой взгляд очень крамольное, с иронией в адрес вынесенного в заголовок лозунга. (Хотелось бы теперь вспомнить хоть какие-то подробности!) Нина Александровна мою иронию уловила и ужаснулась. Вообще она была женщина добрая, а, кроме того, как и большинство учителей, относилась ко мне с симпатией, и верю, что в данном случае прежде всего обеспокоилась моим будущим. Доверительно посовещавшись ещё с несколькими учителями (уверен, что среди них не было Малиновского), она вызвала мою маму и изложила её свои опасения. Можно себе представить ужас мамы! Я выдержал длительные и тягостные объяснения с мамой и папой, разъяснявших мне смертельную опасность такого поведения. Слушал я молча, возразить что-нибудь было трудно. Но подобных экспериментов не повторял, решив отложить их до времени, когда буду подальше от родителей.
Иван Тихонович
А любимым моим учителем в этой школе был преподаватель математики и директор школы Иван Тихонович Жарко. Вообще он как будто сошёл с экрана советского фильма – директор школы, бывший фронтовик, всегда в полувоенной форме: френч, галифе, сапоги. Твёрдое мужественное лицо и такие же манеры. (Пожалуй, похож на актёра Бондарчука в фильме «Они сражались за Родину».) И главное – достаточно было поглядеть на него, чтобы убедиться, что это человек верный, надёжный и правильный. Его авторитет у учителей и учеников был непререкаем. Не помню, чтобы он когда-нибудь высказался на идеологические темы. Все контакты с ним были чисто профессиональными – он учил нас математике. И учил хорошо. А у меня особая причина быть благодарным Ивану Тихоновичу – именно он подтолкнул меня к поступлению в Московский университет.