Очень экзотичным представлялся город – он тоже не был похож ни на что виденное раньше. Например, старики, сидящие перед кофейней и потягивающие кофе из чашечек величиной чуть больше напёрстка. Я поинтересовался этим кофе, но мне сказали: «Иды. Тэбэ нэ нада».
В общем, этим летом я как будто побывал в сказочной стране. Такими запомнились мне и горы, и море, и город.
Альпинизм или туризм?
Это лето сложилось для меня очень удачно – я увидел Кавказ глазами и альпиниста, и туриста, начинающего, конечно. Альпинист видит мир с крыши – скалы, снега, лёд. Здесь много красоты, но красоты особенной, холодной, в которой нет места для жизни. Сюда приходишь, чтобы максимально напрячь свои силы и преодолеть максимальные препятствия. А турист видит другую природу – ту, в которой есть жизнь. Увидеть эту природу, пожить в ней – это и есть его цель. Конечно, и здесь преодолеваешь трудности, но не это является главной задачей.
Начав заниматься альпинизмом или туризмом, предстоит решить: выбрать один из них или сочетать оба. Мне понравились оба, и я решил, что буду сочетать.
Пожалуй, здесь стоит нарушить хронологический принцип и рассказать, насколько в последующем удалось реализовать это решение.
Не удалось. Альпиниста из меня не вышло. Альпинизм это, прежде всего, тяжёлый труд, требующий упорной и систематической выработки в себе соответствующих профессиональных умений. Вот этого упорства мне не хватало. Я так и не научился как следует ни цепляться за скалы, ни забивать крючья. А одним умением тащить рюкзак на восхождении не обойдёшься. Так что мои занятия альпинизмом были в определённой степени сходны с занятиями математикой: интерес на этапе первого знакомства, а потом уход от профессионального, систематического труда.
То, что альпинизм не для меня, я осознавал постепенно и окончательно понял через десяток лет после описываемых событий. А до того ездил в лагеря ещё, по крайней мере, три раза: из университета, из Еревана и из Киева. Но оставался при этом скорее туристом: радовали не трудности восхождений, а красота гор.
Запрет на поход
Вернёмся, однако, в университетское время.
Первую попытку большого туристского похода я предпринял на 2-м курсе зимой, но окончилась она неудачей по забавной причине.
Не знаю, как студенты ходят в походы сейчас. А в моё время ни в какой области жизни самодеятельность не признавалась. И походы проводились под патронатом государства в лице не только спортивных, но и «общественных» организаций, в моём случае комсомольской. В этом была и, безусловно, хорошая сторона: спортклуб полностью обеспечивал нас снаряжением, профсоюз почти полностью оплачивал расходы, что делало туризм доступным для самого бедного студента.
Но была и другая сторона – каждую туристскую группу надлежало утвердить в полагающихся инстанциях. Утверждение по спортивной линии было в целом оправданным. Группе нужно было пройти, во-первых, медосмотр, и, во-вторых – маршрутную комиссию. Для походов не слишком сложных такая комиссия состояла из своих же, университетских туристов, утверждённых спортивным бюро. Её цели, в общем-то, были благие – проследить, чтобы группа была хорошо укомплектована и подготовлена к походу: руководитель и участники удовлетворяли определённым квалификационным требованиям, т. е. имели необходимый туристский опыт (что опять же подтверждалось бюрократическими документами), знали маршрут, имели необходимый набор продовольствия и снаряжения (т. е. написали соответствующие перечни на бумаге) и т. п.
Но, кроме того, группу полагалось утвердить и на комсомольском бюро, и формально это тоже имело смысл. Ведь туристы, идя по населённой местности (а несложные походы, как правило, проходят по населённой местности), сталкиваются с простым народом. А у грамотного советского человека, комсомольца главной формой общения с простым народом является агитация. Потому то, что на языке спортивных инстанций называлось «турпоходом», на языке комсомольских звучало уже как «агитпоход», а вместе выливалось в такие привычные для туристского студенческого уха словосочетания, как «лыжный агитпоход». Потому туристская группа должна была утвердить и план агитработы, включающий лекции и концерты – практически на каждый вечер, который она проводит в деревне. В защиту комсомольских инстанций могу сказать, что к этому плану они не очень придирались. Конечно, нужно было вставить в него одну-две лекции об очередном партийном пленуме или о международном положении, но в остальном можно было ограничиваться лекциями типа «Есть ли жизнь на Марсе». А на факультетах с хорошо развитой «художественной самодеятельностью», таких, как биологический, агитработа сводилась в основном к концертам – к полному удовольствию и туристов, и местного населения.