Вернувшись из Москвы, папа продолжал усиленно искать работу. И, в конце концов, это ему удалось. Работу он нашёл в городе Сталино (ныне Донецк) – тоже главным бухгалтером и ревизором в каком-то тресте. (Названий я не помню, тресты несколько раз менялись). Так мои родители и Катя переехали в Сталино. Многое им тут больше нравилось, например, гораздо лучшее снабжение. Но было и большое неудобство – здесь не предоставлялась казённая квартира. Квартиру приходилось снимать.
Родители прожили в Сталино/Донецке до самой смерти, там же и похоронены. При их жизни я приезжал туда практически каждый год. Тем не менее, к городу так и не привык, он навсегда остался для меня чужим и нелюбимым. Если сложить все месяцы, что я в нём прожил, получатся годы, а рассказать о них мне нечего. Хорошо вижу улицы, дома, Кальмиус – что о них расскажешь? А никаких не то, что друзей, а просто знакомых у меня за все эти годы там так и не сложилось. Вернее, жил там раньше Кирилл Борисович Толпыго, физик, профессор, отец моего друга Алёши и наш спутник по байдарочным походам. Но его уже тоже нет.
Летом 1952 года, когда я приехал впервые в Сталино, город выглядел много хуже, чем сейчас. Самый центр, нынешнюю площадь Ленина, занимали жалкие глинобитные домики, по существу бараки. Здания, сколько-нибудь напоминающие современные, хотя бы по числу этажей, стояли, как островки, среди шахтёрских хаток. Но эти дома были много уродливее, чем дома в Москве или в Киеве, а хатки уродливее обычных сельских. Зелени в городе было мало, и вся эта зелень не та – увядшая, покрытая пылью. Воздух города пропах углём. Я ложился спать на веранде, а утром вся простыня была покрыта угольной пылью.
С тех пор многое изменилось. Построены новые дома, разбиты парки, насажена зелень, цветут розы. Но всё-таки, всё-таки…
Глава 6. Идеологическая атмосфера. Первый год после Сталина
Идеологические дисциплины
Пора рассказать об идеологических проблемах, с которыми я столкнулся в университете.
Начну с учебного плана. По нему на каждом курсе полагалась идеологическая дисциплина:
1-й и 2-й курсы – основы марксизма-ленинизма (ОМЛ).
3-й и 4-й – политэкономия.
4-й – диалектический материализм.
5-й – исторический материализм.
Каждую неделю – две лекции и одно семинарское занятие (по крайней мере, так было на младших курсах).
Цель этих предметов очевидна – промывание мозгов. Советский человек, находящийся на определённом уровне грамотности, всю жизнь – от школьной парты до гробовой доски – должен быть погружён в атмосферу советской идеологии. В школе – уроки, в университете – лекции, на работе – политинформация. В лучшем (для государства) случае что-то из этого заражало его сознание. В крайнем случае приучало к идеологической дисциплине, к необходимости повторять положения официальной идеологии, к пониманию недопустимости мнений, которые ей противоречат.
Как я относился к этим предметам, нет надобности писать, читатель легко представит. Любопытно другое – я не припомню ни одного случая, когда к какому-либо из них (кроме политэкономии, о которой чуть ниже) кто-либо из моих товарищей по учёбе проявлял хоть какой-нибудь интерес. В этом было их принципиальное отличие от всех остальных предметов. Я не говорю о математике, поскольку из любви и интереса к ней большинство и поступило на мехмат. То же о механике. На лекциях и занятиях по астрономии и физике всегда было немало студентов интересующихся, задающих вопросы, беседующих с преподавателем. Немало из нас интересовались языками. К моему удивлению, многие ребята с интересом разбирались в военной технике. На лекциях же по ОМЛ или одному из материализмов – сплошная тоска в глазах. Это при том, что самуй советской идеологией ребята и девушки были заражены здорово, считали себя убеждёнными комсомольцами. И все лекторы и преподаватели по этим предметам – личности, абсолютно бесцветные, какие-то выцветшие. Из них всех я запомнил только одного – Белоусова, читавшего лекции на 2-м курсе, скучного, имитирующего убеждённость человечка с мешками под глазами. А ведь должен был бы запомнить – хотя бы потому, что каждого из них рассматривал едва ли не как личного врага.