- А запрещенная литература, это какая?
- Адам Смит ваш любимый, например. А Ленина, Маркса у тебя нет?– Он заглянул в сумку к Ершику.
- Этих нет. Ганс Христиан Андерсен есть и Кир Булычев, тоже хорошие книжки. – За спиной опять кто-то всхлипнул, что он такого сказал?
- Тебя как звать?
- Павленко Ерофей Шалвович.
Офицер махнул рукой:
- Мирохин, пропусти вот этот интернационал ходячий, забавный парнишка... Следующий!
Вот здесь он хотел бы поселиться, несмотря ни на каких коммунистов. Двухэтажная станция! Большей безопасности Ершик не мог и представить, странно было смотреть на людей сверху вниз, но он быстро освоился. Где еще в метро открывается такой обзор с балкона? Только в городе, но туда, он решил, ему еще рановато. Комбез по размеру не подберешь.
- Нашелся? Я уж хотел возвращаться. - Старый выглядел недовольным. – Ты зачем сам сюда притопал?
- Я с вами…
- Куда со мной? В депо?!
- Я хотел здесь подождать.
- Да ты большой оптимист, оказывается, думаешь, я просто схожу в тоннель на часок – и сразу обратно?
Примерно так Ершик и думал. Сколько можно там что-то разведывать? Не воевать же собираются. Рижская – мирная станция, там и солдат-то почти не было, где уж ему знать про военную науку?
На этот раз мотодрезины им не досталось, пришлось ехать на ручном приводе, но помогать Старому не пришлось, Ершика только подбрасывало на сидении вместе с рычагом. Он попытался подтащить поближе к середине загадочный мешок приятеля, чтобы не свалился на пути, но с места сдвинуть не мог. Осталось только смотреть по сторонам и удивляться тому, что тоннель – невиданное дело – был один, а рельсов в нем много.
- Старый!
- Что? – Он один орудовал рычагом со своей стороны, и даже дыхание не сбивалось, другой уже повис бы без сил на этой железке.
- А как здесь поезда разъезжались? Рельсы раздваиваются.
- Стрелочники работали, рельсы передвигали.
Ершик представил себе мужика с ломом, который двигает рельсы. Тяжелая работа, но зато они, наверное, решали, куда пойдет поезд.
- А стрелочники были в метро самые главные?
- Точно. Они всегда главные. Как что случится – ищут стрелочника... Ты лучше думай о том, что едешь по самой древней линии метро. Тридцатые годы прошлого века, сто лет прошло!
Разведгруппа состояла из пяти человек, больше решительных мужиков на этой станции, как видно, не нашлось. И на разведчиков они были похожи, как сам Ершик – на опытного сталкера. Старого пригласили явно не на роль командира, он оказался где-то в стороне, не то крайний, не то вообще чужой, вроде как напросился тут кто-то... Но ему было все равно, привык, что ли, к такому отношению? Везде один, всегда чужой... Наемник.
Все они были вместе, а Старый – отдельно, Ершику стало обидно за приятеля, никто не проводит его в темный тоннель и не будет дожидаться возвращения. Кроме, может быть, той блондинки, которая давно на него поглядывает.
- Старый, ты ее видел?
- Трудно не заметить.
- Ты ей понравился...
- А она мне – нет. Вон та нравится. – Он указал на молодую женщину с ребенком на руках, ничего особенного в ней Ершик не нашел, никакого сравнения с яркой красивой светловолосой девушкой, которая многозначительно строила глазки в их сторону, - Эта теплая, домашняя... Но уже занята. - Он резким движением затянул завязки вещмешка, как будто закрывая тему разговора. - Помню, как в армии товарищ сержант мурыжил нас строевой подготовкой… На кой черт она мне теперь, строевая-то? Один я, не с кем строем ходить. Из казармы идем в столовую – запевай строевую песню. Обратно из столовой – та ж бодяга. А потом в Дагестан отправили.
Ершик знал про такое место на юге страны, и оно в рассказах очевидцев было прочно связано с понятием «горячая точка», наверное, Красносельскую теперь тоже можно так называть.
- А как там, в Дагестане, было?
- Солнце горячее, помидоры вкусные, не тепличные…
Старый явно что-то недоговаривал, вряд ли его память сохранила только эти приятные вещи. А может быть, по сравнению с его теперешней жизнью, Дагестан казался ему курортом.
- Что, Ерофей, удивляешься? Есть настоящие профессионалы, их ночью подними – они готовы к бою, в любой момент, против любого противника. А я, как сантехник дядя Вася: взял инструмент и потопал унитаз починять, сам выбираю время, иногда и место, - преуменьшал Старый свои заслуги, он спец высокого класса, если жив до сих пор, может, это примета плохая - себя хвалить? - Только работа у меня не такая, как на блокпостах: вести беспорядочный огонь в тоннель, чтобы враг не прошел. Мне заплатят, если задание выполнено полностью, а для этого противника надо пересчитать и вывести из строя одного за другим. Лучше бы всех сразу, это уж как получится. Хоть один остался – задание не выполнено.