- Так... Ты почему не в палатке?! – Громкий голос Старого в полной тишине прозвучал оглушительно. – Я тебе что сказал? Сидит тут, как бомжонок... Вот экстремал хренов на мою голову!
- Можно чуть потише? – Ершик чувствовал себя неважно, громкий звук вызывал еще и головную боль.
- А ты думаешь, тут кто-нибудь спит?! – Старый рявкнул еще громче, - Затихарились по своим норам, а мальчишка один на платформе ночует! А еще коммунисты, свобода, равенство и бл...ство!
Ну и развоевался гражданин Самарин! Полог одной из палаток приоткрылся, луч фонарика осветил кусочек платформы, потом пополз к ним.
- Зачем же вы так? Здесь дети.
- Вот именно, что дети... – Старый хотел еще что-то добавить, но заметил за спиной мужчины маленькую фигурку. Дети уже присутствовали во множественном числе, это удержало его от дальнейших комментариев к политическому строю вообще и порядкам на станции в частности, он быстро поднял Ершика с пола за шиворот, вытер его лицо какой-то тряпкой. Тот успел подумать, что Старый обращается с ним в точности, как со своим маленьким сыном, когда он измажется чем-нибудь, нет для него сейчас никакой разницы, свой ребенок или чужой, пятнадцать ему или пять лет... – Если вылез, смелый такой, пусти к себе мальчика до утра. Мне надо возвращаться. И фонарь выключи!
До того, как погас свет, Ершик увидел: Старый надвинул на глаза свои очки с батарейками и быстрым шагом направился к краю платформы. Фонарик был выключен, он хотел крикнуть вслед: осторожнее, там уже рельсы, но услышал не звук падения, а тихий стук резиновых подошв, Старый даже в темноте передвигался бегом, скоро ничего уже не было слышно.
- Ну, надо же, прибор ночного видения у наемника. Сколько ему платят за работу? Нехорошо считать чужие деньги, но это просто удивительно! – Голос принадлежал немолодому мужчине, он слегка подтолкнул Ершика ко входу в палатку. – Заходи побыстрей внутрь, в дом эти твари еще ни разу не заглядывали... – Хозяин положил включенный фонарь на самодельную тумбочку, - давайте знакомиться, пока батарейки не сели.
- Ерофей. – Ершик протянул руку, после того, как Старый вытирал ему нос, хотелось выглядеть взрослым и солидным человеком. – Ерофей Павленко с Рижской.
- Георгий Иванович. А это моя дочь Майя.
Девчонке было лет тринадцать, Ершик обрадовался, что наконец-то и он сможет смотреть на кого-то сверху вниз. А она намного симпатичнее Ритки. Хотя, если вспомнить, что Старый говорил о женщинах, не всё в этом сложном вопросе определяется внешностью...
7. "Нас утро встречает прохладой..."
Георгий Иванович был расстроен и сердился на Ершика, хорошо еще не завернул матом похуже Старого, не такой он человек. Слышали бы они маму! Хотя, нет, пожалуй, у Старого голос погромче будет...
- Оставить тебя на платформе одного, это для меня непростительно! Я же учитель. Но я сам видел, как ты заходил к начальнику станции...
- Вот как зашел, так и вышел.
- Страшно было?
- Еще как... – Притворяться храбрецом было бесполезно, Майя все равно видела, как он не смог на ноги встать самостоятельно.
- Говорят, что смелый не тот, кто страха не знает, а тот, кто его преодолел.
- Так ведь тварь-то не я убил, а Старый. Он и раньше мне говорил, что страх потерял.
- Расскажи о нем, кто он, откуда взялся?
Ершик задумался, можно ли пересказывать откровения Старого, с одной стороны, он раньше жил на «красной» линии, жители станции сами обратились к нему за помощью, зная, что он из себя представляет. С другой стороны, знает-то руководство, а рядовые граждане его опасаются, а вдруг что ему в голову взбредет? Не получится ли, что он сплетни распускает? Так ведь его ж никто не заставляет всё рассказывать.
- Фамилия его Самарин...
- Стоп, дальше можешь не продолжать! Фрунзенская... Он расстрелял пленных без суда, за это партийное собрание постановило выгнать его с «красной» линии. Недисциплинирован, не придерживается линии партии, политически и экономически бесполезен... Я протокол заседания читал и удивлялся, что они побоялись его самого поставить к стенке. Потом узнал его второе, забытое уже прозвище – Берсерк – понял, что в живых оставили не просто так из милосердия. Не плюй в колодец...
Ершик и Майя в один голос спросили:
- А что такое «берсерк»?
Ершик улыбнулся, только сейчас прекратилась эта нервная дрожь, смех девчонки разрядил обстановку. А Георгий Иванович сел поудобнее.
- Поскольку спать все равно никто не собирается, а до утра еще много времени, я вам расскажу о варягах, а заодно о норманнской теории и Рюрике...