И удавка потянула мальчугана в белое с синей полоской здание. Бронированные двери раздвинулись в разные стороны словно двери в лифте - негромко пропищала музыка. Вот они вошли в помещение, откуда после уличной жары дунуло прохладой. И вообще казалось и гравитация изменилась - это оказался иной миры и подмирье. Правда небольшое сходство с полицейскими участками из Голливудских фильмов оставалось.
Рослый охранник-трутень схватил мальчишку за ухо, вывернул его, другой отсоединил ошейник.
Потом еще можно сказать и ребенка сильно толкнули прикладом.
Артем опять взвыл, казалось, что ухо отрывают, его повели сначала по ступеням лестницы, потом по коридору. В ноздри ударил резкий запах хлорки. Далее следовали двери из прозрачной брони. Его ввели в помещение с зеркалами на стенах, крепкий удар обрушился между лопаток, и мальчишка полетел головой, едва не расшибив ее об пол. Хлопок и искры сверкают перед глазами. Две толстые, высокие похожие на бегемотов тетки-пчелы, полосатые и брюхастые с пластиковыми, точнее резиновыми перчатками на лапах уже ждали его.
-Он ваш, можете его кастрировать! - Захохотали охранники-трутни.
-Раздевайся! Быстрее щенок! - "Гориллоподобные" дивы-пчелы подняли его за волосы.
-Похоже мальчик не в себе! - Давай поможем ему! - И начали грубо срывать одежду. Ошарашенный Артем лишь вяло сопротивлялся, майку порвали, ботинки сдернули вместе с носками, а когда попытались стащить трусы, он рывком вырвался и ринулся бежать. Несколько охранников ринулось ему наперерез, мальчик поднырнул и проскользнул между ног. После прибавил прыти, но далеко уйти не удалось, на встречу ему выскочила крупная оскаленная свинья-бульдог. Артем не выдержал и повернул назад. Тут то на него и налетела свора надзирателей. Они принялись месить заключенного пацана пластиковым, со стальным стрежнем дубинками. Возможно, они бы забили его, если бы грозный окрик не остановил:
-Этот клоп еще может пригодиться для следствия, прекратить!
Мальчика подняли, плеснули в лицо холодной водой, затем повернули, бросили на живот. Трутень ревел:
-По пяткам его чтобы не бегал, только не покалечить!
Ребенку-заключенному врезали по босым пяткам, несколько раз с оттяжкой. Артем вскрикнул и заскулил, по розовым щекам лились слезы.
Вместо сочувствия ядовитое шипение:
-Это еще цветочки, а когда тебя допросит следователь, ты еще не так запоешь.
Мальчика подняли и подвергли унизительному и дотошному обыску. Надавили пальцем на пупок, от чего в животе возникли судорожные спазмы. Заглянули в рот, уши, ноздри, обыскали с головы до пят, грубо ощупав даже срамные места. При этом еще включили фонари, хотя и так било четыре ярких прожектора с разных мест. Артему разумеется было стыдно и страшно, а когда ковырялись в теле, вставляя зонды и шланги: противно и очень больно. Невольно пищишь в этом тюремном аду.
Он перестал считаться за человека, все говорило, что он арестант, бесправная личность. Его бросало то в жар, то в холод: лицо бледнело, как мертвец и тут наливалось вишневым цветом. Потом вот голышом его повели к парикмахеру. Несколько босоногих девушек, в полосатых робах и легких кандалах, захихикали, видя как пацан краснеет и пытает укрыть срам, но руки живая проволока держит сзади. Запястья немеют от напряжения.
И обязательные портрет Джаббы Трупа, тошнотворного урода, реальной усыпанной бородавками жабы на каждом углу. Сама парикмахерская, в зеркалах, и с прожекторами, напоминает зал обыска, а кресло зубоврачебное, да еще с зажимами.
Человекообразная пчела в черном костюме и липкими крыльями, грубо придавила голову, как барана состригла туповатой машинкой, было больно, лезвие задело, свежую шишку. Мальчику казалось, что с каждым клоком срезанных светлых волос отлетает его душа и частица собственной индивидуальности. А грубый парикмахер-садист бесцеремонно, словно по живому топчет их. Когда закончили, надсмотрщик-трутень врезал дубиной по свежевыбритой голове.
-Получай леща лысый!
Артем едва не потерялся, сознание померкло, ноги подкосились. Схватив за многострадальные уши, его подняли, поволокли в душевую. Там его поставили в центр кабины и заперли, предварительно сыпанув хлоркой на лицо и плечи. Мальчишка замер, ожидая очередной пакости тревожно прислушался. Загудело, и на него обрушился поток обжигающей горячей воды. Пошел пар, кожа покраснела, адская боль казалось, сгораешь.
-Помогите! - Заорал пленный пацан.
В ответ кипяток прекратился, и обрушилась студеная вода. От ее потоков стало сводить зубы. Артем стал замерзать и трястись, как вдруг на него вновь обрушились жгучие волны. Затем ледяной холод. Попавший в ад пацан впал, было в истерику, но пытка водой прекратилась. Красный как рак он вышел из кабины, ступать приходилось на носочки, пятки посинели от хлестких дубинок.
Теперь его повели другой зал. Там его голого фотографировали с разных точек, измеряли, взвешивали, брали кровь из вены. Переписывали приметы и родинки, искали шрамы, ожоги. Затем последовал смешок.
-А теперь на пианино поиграем.
Это было снятие отпечатков пальцев, причем сняли не только с рук, но и с ног, аккуратно смазав сбитые ступни черной краской. Затем вымазали и губы - было очень противно, голову грубо придавили к белому листику. Мальчишка попытался плюнуть, но ему врезали кулаком по лицу. Голова дернулась, лязгнули зубы. Просветили рентгеном, сфотографировав внутренние органы. Потом подвели к зеркалу. Артем ошарашено смотрел, на себя. Съежился лысый мальчишка с фингалом под глазом, распухшими черными губами, на голове несколько шишек, на голом мускулистом теле синяки и следы от дубинок.
-Ну что малыш, понял, что значит выступать против законной власти!