- Парой мы будем не только для твоих родителей, но для всех окружающих. На учебе и вне ее для всех мы по уши влюбленная в друг друга парочка. Идет? - Я протянула руку и прикоснулась к его щеке, слегка поглаживая.
- Идет, моя королева, - улыбнувшись, он поцеловал мою ладонь.
Умом я понимала, что это сделка с дьяволом. Но с другой стороны, это прекрасный способ подергать Покровского за усы. А это дорогого стоит.
Глава 9. Тогда
Три дня до приема пролетели с такой скоростью, что я и оглянуться не успела. В универе все это время, несмотря на приближение зимней сессии, была тишь да благодать. Конечно, уже чувствовалось сужение некоторых частей тела в связи с предстоящими экзаменами, но пока оно происходило на лайте, без напряга, так сказать. В основном, все нервничали перед экзаменами по уголовному праву. Как Покровский принимает экзамены никто не знал, но как у него происходят коллоквиумы и семинары, знали все. И этих знаний с головой хватало, чтобы понять легко, точно, не будет.
В понедельник мы с Пашкой явились в университет в официальном статусе пары. Все чинно, благородно, как полагается. Он подвез меня к университету на своей машине, помог донести сумки и напоследок обслюнявил на глазах у всех. А зрителей у этого шоу было много, как раз была перемена и все вывалились на курилку. Мы собрали аншлаг.
Среди зрителей в первом ряду был и Покровский. Единственное, что его реакцией я насладиться не успела. Когда Пашка убрал от меня свои загребущие лапища, Покровский уже шагал в сторону парковки. А я так надеялась. Но расстройство мое было недолгим. Ответочка прилетела очень скоро, буквально, через пару часов.
Покровский по понедельникам у нас был на третьей паре. И это был семинар. А проходили они все по одной схеме: выбиралась жертва, чаще всего, путем жеребьевки или слепого выбора, в редких случаях, по количеству баллов. И эту жертву Покровский медленно и методично доводил до полуобморочного состояния, прямо как флористку. Только ту не появиться плюгавенький добрый мужичок, который тебя спасет. Помощи в таких случаях ждать было не от кого.
Ну, так вот, уселись мы, значит, по своим местам, пребывая при этом в трепетном ожидании конца. Место дислокации я свое не поменяла. Потому что парень парнем, но на уголовном праве каждый сам за себя, да и Катька с Русом лучше шарили, чем Красин и его бурундуки. А бурундуки там были, мама дорогая. Прямо зоопарк на выезде: павлины, петухи и пара козлов. Поэтому злая судьбинушка развела-таки влюбленных по разным рядам аудитории.
Покровский, как всегда, вошел сразу со звонком, закрыв при этом аудиторию. Щелк. И мы заперты в клетке с тигром на ближайшие полтора часа.
- Добрый день, - профессор с громким стуком положил портфель на стол. - Воротова, журнал присутствующих предоставьте.
Я резво отметила всех присутствующих и отдала журнал на подпись. И началось:
- Какое сегодня число?
- Десятое, - ответил мой благоверный с отчаянием.
- Месяц?
- Одинадцать, - радостно прошепелявила Каринка Ксенофонтова. Человеку просто недавно брекеты поставили, она не привыкла еще. А вообще Ксенофонтова была ярой поклонницей юриспруденции в целом, и Покровского, в частности. Видимо разглядела-таки Каринка сквозь толстенные линзы очков нормального мужика, потому что раньше девка бегала только за такими экземплярами, что обнять и плакать.
- Год?
- Двадцать три.
- Бедный Яницкий, - ухмыльнулась Катька, обернувшись на задний ряд. Там, кстати сидел этот самый Бедный Яницкий, который в университет приперся прямо с очередной попойки. Ну, удачи, друг.
И тут началось Пашкино хождение по семи кругам ада. Две задачи на разбор состава преступления, знание наизусть этих самых составов, все виды умыслов. Казалось, Покровский взялся целью не выпустить Пашку живым из этого кабинета. Все это время я посматривала на часы. Обычно, экзекуция длилась полчаса. Но сегодня, видимо, был черный день календаря. Полчаса прошло - Пашка стоит тупит у доски, час - Пашка пытается вспомнить все смягчающие обстоятельства, полтора часа - Пашка еле живой получает свою тройку.
Когда прозвенел звонок, счастливый Яницкий первым покинул аудиторию. Потом за ним медленно и уныло потянулась Ксенофонтова. Конечно, девочке не дали блеснуть знаниями. К нам подошел Пашка:
- Мышь, я пошел перекурю. А то у меня такое чувство, что меня на сухую трахнули, - Судя по довольной ухмылочке, Покровский прекрасно все услышал и был более, чем доволен получившимся результатом. Ладно, один-один.
Все последующие дни прошли гладенько. Покровский больше не возникал перед глазами, а мы с Пашкой готовились к предстоящему приему: выбрали мне платье, Пашке – классный оверсайз костюм.