- Где твоя пьянь? – Видимо, Покровский все же понял, что я на грани. Но сказал он это не дружелюбно, а буквально выплюнул сквозь зубы.
Когда мы подошли к Пашке, тот уже спал сном младенца.
- Паш, - я тихонько попыталась его разбудить. – Паш! – Уже громче. – Паша!
- А, - он кое-как попытался разлепить веки.
- Красин, подъем! – Гаркнул Покровский, за что получил мой укоризненный взгляд.
- Я уже, - Паша очень сильно пытался подняться, прямо из всех сил, но его попытки с натяжкой можно было назвать удачными.
Покровский грубо схватил парня за футболку и поднял с дивана. В какой-то момент послышался треск ткани. Мы все вместе двинулись в сторону лестницы. Впереди Покровский с несопротивляющимся Пашкой, у которого сильно заплетались ноги. А сзади я с Пашкиным пиджаком. Покровский довольно легко ориентировался в этом большом доме, поэтому сразу же, как только мы поднялись по лестнице, что далось нам всем с большим трудом, он без вопросов направился в сторону комнат. Как потом оказалось, Пашкина комната находилась в конце коридора.
Это была светлая, просторная спальня в минималистичном стиле, только нужная мебель: кровать, застеленная покрывалом, тумбочки со светильниками по бокам, пушистый дизайнерский ковер светло-серого цвета. Из комнаты вели две двери: ванная и гардеробная.
- Опускайте, - я подошла к кровати и откинула одеяло. Профессор также без церемоний положил Пашку на постель. Тот же, учуяв мягкое, раскинулся в позе звезды, заняв почти все пространство.
- Спасибо, - пробормотала я, снимая с Пашки кроссовки.
- Не за что, - я скорее почувствовала, чем увидела, его недовольный взгляд, а через секунду профессор вышел, хлопнув дверью.
О том, что мы с Пашкой должны будем спать в одной комнате, более того, в одной постели, я задумалась почему-то только сейчас. Хотя… Я скосила взгляд на храпящее рядом тело. В таком состоянии он до меня домогаться явно не будет. Я махнула рукой и стала искать вещи. А вещей-то и нет. Вчера я на всякий случай собрала сумку с одеждой и отдала Пашке на сохранение. Теперь вставал глобальный вопрос: «Взял ли Пашка мои шмотки?» Ни в комнате, ни в ванной моей сумки не было, следовательно, скрестим пальчики, чтобы она была в машине, иначе выбор у меня невелик: либо я сплю голышом, либо в платье, либо иду выпрашивать у хозяйки вещи. Ни того, ни другого, ни третьего мне делать не хотелось, а посему пошла искать ключи от машины. Благо, ключи нашлись быстро во внутреннем кармане пиджака. И выключив свет, я выскользнула в коридор.
Много где свет уже погасили, видимо, гости уже стали разъезжаться и прислуга начала уборку в доме. Тихонько крадучись, я спустилась по лестнице и выскользнула из дома. Знаете, вот Бог когда создавал меня, вот он много чего сыпнул в котел: красота, самооценка, знание всех матерных слов нашего великого и могучего, но одну вещь он все-таки забыл – ум. Иначе я не понимаю, по какой еще причине я вышла сегодня без верхней одежды. А точно, вспомнила! Шуба к платью не подходила. Молодец, Машунь! Если ничего не отморозишь себе или не заболеешь, считай ты в плюсе.
Я вышла во двор, взглядом пытаясь отыскать красный Пашкин Порш. Обнаружился он в самом дальнем углу двора рядом с огромным сараем на колесах. Как только я подошла к машине и уже собиралась щелкнуть кнопкой, у сарая зажглись фары, и опустилось стекло со стороны водителя.
- Ты с головой совсем не дружишь? – Услышала я знакомый гневный голос. Дверь открылась и меня буквально втащили в машину.
Глава 10. Тогда
Секунда и я оказалась внутри теплого салона, прижатая к мощному телу. Я была настолько в шоке, что могла только закрывать и открывать рот, как рыба. Слова, будто испарились.
- Что у тебя в голове? Вечный фонтан из попкорна?
- Я..
- Что ты? Ты идиотка! Ты знаешь, сколько градусов на улице? Лучше ничего не придумала, чем выйти на улицу голышом?
- Я не голая, я в платье, - единственное, что я из себя выдавила, пытаясь отстраниться от тяжело дышащего Покровского. Хотя это не так-то просто было сделать, учитывая то, что мозг сейчас отказывался функционировать нормально, и я не понимала, отталкиваю ли я его или прижимаюсь к нему ближе. От него так умопомрачительно пахло: табак, цитрус, капелька алкоголя. Я пыталась ничем себя не выдать, просто сидела и, как дура, утопала в нем, желая надышаться на всю жизнь вперед.
- Да?! Тогда почему твое платье больше похоже на ночнушку? Поприличнее ничего не нашлось? –Продолжал злиться он.
- В смысле поприличнее? Нормальное платье! Чего вы, вообще, пристали? У вас вон Мори…, - я запнулась на половине слова, поняв, что только что чуть не назвала ее Моришей, - Марина Николаевна есть, вот за ней и следите, - я часто-часто дышала, от того, что руки Покровского совсем не целомудренно начали бродить по оголенной спине, напрочь прогоняя все остатки разума. Черт! Не останавливайся, гад, ты эдакий! А профессор и не думал останавливаться. Он, казалось, и не замечал того, что происходило. Вот так просто сидел и со спокойным выражением лица водил ладонями по моей спине. Его прикосновения обжигали, кожа покрывалась мурашками от одного только осознания, кто сейчас со мной все это вытворял. Эй, мозг! Не уходи, останься, родной!