- Не знаю, сомнительно как-то.
- Доверься мне.
Как Макс и предполагал, Ева появилась через пять минут и сообщила, что хозяин, конечно же, согласен. Они отошли к чему-то, отдаленно напоминающему стол, продолжая оговаривать все детали сделки, а я выглянула в окно, оценивая вид со второго этажа. Уже начало темнеть и кое-где зажигались фонари. Поселок ночью активно освещался, а в некоторых домах была и своя автономная внешняя подсветка.
И тут взгляд зацепился за знакомый красный порш. В голову закрались смутные подозрения.
- Макс, а кто живет в доме напротив?
- Сейчас уже никто, а раньше Мартыновы жили, - Макс поднял голову. – А что?
- Да так ничего, - я пожала плечами. – А почему сейчас там никто не живет?
- Дом вчера продали, но кому пока неизвестно, - ответила Ева, - сделка еще незавершена.
Кажется, я знаю, кому.
Глава 26.Тогда
Называйте меня странной, но я не понимаю вот этого неистового желания у людей праздновать Новый Год с размахом. Возможно, это связано с тем, что как такового классического Нового Года у меня никогда не было. Такого шумного, в большой компании с кучей салатов на столе, под песни из советского кино. В нашей семье, наверное, так было непринято. Отец всегда работал в новогоднюю ночь, а если не работал дома, то работал в командировках где-то на другом конце света. Мама, если не находилась с отцом в ссоре, или не разводилась с ним же, то помогала строить бизнес и моталась с ним по командировкам. Вадька, вообще, никогда не понимал Новый год. Брат считает, что нет ничего примечательного в том, что человечество входит в следующий год. Он говорит, что как было в прошлом, так будет и в будущем. Вот еще одно чувство роднит его с Гринчем. Правда, пока мы жили вместе, мы худо-бедно праздновали, но потом, когда Вадька сепарировался, прекратились и празднования. И под влиянием старшего брата, я начала перенимать его отношение к Новому году, да и ко всем праздникам.
Например, прошлый Новый год я провела у брата с Максом, помогая последнему варить варенье из шишек, а потом мы полночи играли в бильярд, и пили домашний компот. Все-таки Макс кое-как пытался растормошить нас с Вадькой на какие-то новогодние активности. Получалось у него, конечно, так себе, но он не оставлял надежд.
Но в этот Новый год все должно было измениться. Мы с Димой не говорили на эту тему, но я понимала, что если у тебя есть парень, то ты априори должна праздновать Новый год с ним. Проблема, что я скажу Вадьке, если он позовет меня к ним, не стояла вообще, поэтому нужно было заморочиться с идеями, ну и, конечно, подарками Диме и Максу. Правда, я пока слабо представляла, что можно подарить Диме. Алкоголь, ювелирку, билеты на футбол.
И тут меня прошибло током. За все время, которое мы с ним встречались, а это без малого месяц, я понятия не имела ни о Диминых увлечениях, ни о его жизни. Нет, я знала какие-то факты его биографии, помимо тех, которые были указаны в его личном деле. Знала, что Дима из среднестатистической обычной семьи, отец был инженером, а мама – бухгалтером, но они умерли еще когда Дима учился в университете. Братьев и сестер нет, друзей – тоже не особенно.
Вообще, у меня сложилось впечатление, что кроме Аристарха Красина, Дима не с кем особенно тесно и не общался. Да и с Красиным, это не так чтобы дружба не разлей вода. Созванивались они редко, а встречались и того реже, при мне во всяком случае. Домашних животных у Покровского тоже не было, да и бедное то животное, которое у него появится. Сдохнет бедняга одинокой, голодной смертью в такой же одинокой и унылой Диминой квартире. Может, ему мебель повеселее в квартиру заказать, хоть парочку цветных кресел или подушек? О, или выйти на того модельера, у которого Макс дом купил, а то у Димы совсем уныло. Идея, конечно, классная, но трудновыполнимая. Думаем дальше.
Ювелирку Дима не носил, только часы, запонки и булавки для галстуков. Да, и те выбирал тщательно, сам и по несколько часов. Помню, недели две назад он заманил меня в какой-то необъятных размеров магазин с невероятным количеством часов. Историю с флористкой я вспомнила только тогда, когда ловушка за мной уже закрылась, и мне ничего не оставалось, кроме как, молчать и страдать, иногда даже плакать. Так что с этим я тоже в пролете.
А вот с вариантом с развлекаловкой не все так однозначно. Дима не любил развлекаться в общепринятом смысле этого слова. Он практически не пил, не играл в азартные игры, не ходил по клубам и не искал адреналина, но была у Димы маленькая слабость – он очень любил игры, причем любые: компьютерные, на телефоне у него была куча игр самого разного формата: от фермы до какого-то желтого обдолбыша в зеленых штанах, прыгающего по ступенькам.