На все это я лишь усмехалась. А что мне еще оставалось? Ревновать к ней глупо. Хотя потом, спустя полгода, я часто вспоминала эти моменты и думала, что, наверное, не нужно было быть такой клушей. Нужно было выйти и отвадить эту гарпию от моего мужика, чтобы неповадно было. Но, как там говорят, все мы задним умом крепки. И тогда я была очень уверена в себе. Ну да ладно!
Марина представилась, сказала, что будет заменять нашего профессора, попросила список и начала читать лекцию, которую слушали максим два человека.
Профессор: «Маленькая, сегодня не смогу приехать»
Пришло сообщение от Димы.
Мышка: «Как у тебя там?»
Написала в ответ. Я знала, что у него сегодня была коллегия по убийству, поэтому его сообщение не стало новостью. Дима, возглавляющий коллегию, планировал оглашаться. Глянула на часы: три. Надеюсь, они хоть до дебатов уже дошли.
Профессор: «В совещательной. Приговор дописываю»
А приговор там мама дорогая. Дело на пятнадцать томов. Огласиться, потом вкинуть все в реестр. Хоть бы до ночи сегодня успели.
Мышка: «Удачи»
Бедный, он сегодня никакой домой приедет. Представила, что он уставший будет ехать до своего дома.
Мышка: «Как закончишь, приезжай ко мне»
Профессор: «Разбужу»
Мышка: «Плевать».
Ответа не последовало. Хотя я прекрасно понимала, что он сейчас сидит в совещательном зале в своей синей мантии с белым воротничком, такой весь красивый и задумчивый, и пялиться в монитор, быстро набирая текст. Это он может. Усмехнулась. На душе так тепло стало. Он приедет, я знаю.
Глава 27. Тогда
После нашего расставания, я часто задавалась вопросом, в какой момент что-то пошло не так. Когда наши отношения свернули не в ту сторону? И самое главное, почему? Потому что не могло одно маленькое недоразумение перечеркнуть полгода счастливой жизни. Одна малюсенькая случайность, которую мне не дали даже объяснить. Просто объявили, чтобы я выметалась и все. Получается, с какого-то момента времени наши отношения плавно и методично начали двигаться в сторону разрыва. Но с какого, черт подери?
Может, когда он уставший, голодный и абсолютно никакущий заявился ко мне, после работы.
Меня разбудила трель дверного звонка. Кое-как я выпуталась из одеяла и направилась в сторону двери. За ней стоял Дима, прислонившись плечом к стене подъезда.
- Привет, - пробормотал он и, тяжело отлепившись от стены, вошел в квартиру.
- Привет, - я отошла от прохода, давая ему дорогу. Все-таки приехал.
- Спала, - вздохнул он и начал стаскивать с себя пальто.
- Спала, - кивнула я, помогая.
- Говорил же, что разбужу, - Покровский бухнулся на пуфик, снимая ботинки. Откинув обувь, он прислонился спиной к стене и закрыл глаза.
- Говорила же, что плевать, - сложив обувь, я присела к нему на колени и крепко обняла, вдыхая слабый запах парфюма, мороза, запах судебной макулатуры, которая все время пылится в сейфах, и запах самого Димы. Почувствовала, как меня обвивают крепкие руки. – Голодный?
- Нет, - коротко выдохнул мужчина мне в шею.
- Тогда, давай в душ, а потом баяньки, - прошептала я, зарывшись пальцами в его мягкие волосы.
- Пойдешь со мной? – Не отпуская меня, поднимается с места.
- Пойду, - со смешком выдаю я, когда его ладони крепче хватают меня за ягодицы, заставляя обвить его талию ногами.
На секунду Покровский замирает и заглядывает мне в глаза, так чувственно, так проникновенно. Это почти секс. В его взгляде я могу разглядеть все, что он хочет со мной сделать, но на что пока у него точно не хватит сил. В глубине его глаз черти, в глубине его глаз бесконечность, в глубине его глаз что-то такое неуловимое, пугливое и робкое, пока робкое. Я тону в его взгляде, я утопаю в Покровском, я люблю его.
Одна его ладонь перемещается на мой затылок и слегка надавливает. И я сдаюсь. Целую его так, чтобы он запомнил надолго, чтобы всегда вспоминал этот момент. Я в его руках в темной прихожей, льну к нему, люблю его, растворяюсь в нем. Возможно, это и есть счастье. Этот маленький, короткий момент.
Нет, не тогда это началось. Не могло начаться в тот момент. Я знаю! Но тогда когда же это началось? Может, когда мы, как маленькие, смеялись над войнушками Даффи Дака и Баггса Банни и дрались за поп-корн. А потом, я подарила ему огромного человечка из конструктора лего на тринадцать тысяч деталей, уже собранного, и другой конструктор, абсолютно новый, – Эйфелеву башню. Я усмехнулась про себя. У меня был хитрый план: я хотела, чтобы Дима перестал стесняться своего увлечения. Фигурка была просто громадная и тяжеленная, что ее в квартиру заносило пять человек. Кладовка у Димы маленькая, следовательно, места для такой громадины там не будет. Диме ничего не оставалось, как поставить фигурку в гостиной. Выглядело это, конечно, необычно: абсолютно лишенная светлых красок комната и в ней яркое оранжевое пятно, но с чего-то же надо начинать!? И вишенкой на торте стал черный Майбах на радиоуправлении.