- Скажи мне, дорогой братец, не знаешь ли ТЫ часом, где мой благоверный? – Я посмотрела на Вадю.
- Получается, они где-то вместе шарятся?
- Ага, и папа с ними до кучи.
- Откуда информация?
- Мама звонила.
Мама, как ни странно, очень благосклонно приняла Диму. Они не скандалили, между ними не было тихой холодной войны. Мир, дружба, жвачка. Папа в тот день заперся с Димой в кабинете Вадькиного дома и очень долго и очень тихо о чем-то с ним разговаривал. Да так разговаривал, что когда дверь все-таки открылась, и мы вчетвером ввалились в кабинет, эти двое были уже в состоянии нестояния. Неплохо так для человека, который еще днем прикидывался умирающим. Мама повозмущалась-повозмущалась недолго, правда, и, как любящая новобрачная, отвела папу спать. Я последовала ее примеру. Смешно и весело было на следующее утро, когда у этих двоих было похмелье. Это, конечно, плохо, но дико смешно. Так что наша четверка, не участвовавшая в гуляниях, отрывалась, как могла, оттачивая свое чувство юмора всеми возможными способами. С тех пор у Димы с папой прямо дружба невозможная, прямо попугаи-неразлучники.
- Так, Хьюстон, есть идеи, куда эта троица могла рвануть?
- Свадьба же скоро, может, поехали подарки покупать, - пожала плечами я.
- Рабочая…
Вадю прервал мой телефон.
- Папа.
Как только я ответила, на меня обрушилась лавина мата. За всю свою жизнь я еще ни разу не слышала от папы такого количества матерных слов. В его проникновенном спиче цензурными были только предлоги, и те не все и не всегда.
Когда папа выдохся, я, наконец, сказала:
- Пап, ты мне звонишь.
- Да? Ой, папина радость, прости, пожалуйста, папа слова плохие говорит. Ты не запоминай, ладно? Как у тебя дела? Все хорошо? Отлично, - и отключился.
- Что там? – Брат все это время внимательно следил за мной.
- Папа чем-то очень расстроен, - подытожила я.
- Чем?
Я лишь развела руками.
- Ты Максу звонил? – Кивок в ответ. – И?
- Ну, если коротко, то он матерился, долго и очень изощренно, потом повторял «норка», потом опять крик, ругань и мат.
- Какая норка? Зверек или нора?
- Без уточнений.
- Ясно, давай я еще раз Диму наберу.
На удивление, Дима ответил, правда, на фоне слышались какие-то громкие шумы и опять-таки маты Макса и отца.
- Дим, а вы где? – Вкрадчиво спросила я.
- На кладбище, блять, - крикнул Макс в трубку, - домашних животных.
- Дим?
- Маленькая, не волнуйся, мы выбираем норку.
- Какую?
- Длинную и черную.
- А зачем?
- Твой отец сказал, что твоя мама давно ее хотела, - опять послышался Максов отборнейший мат.
- Аааа…. – как только я хотела задать вопрос, Дима меня перебил.
- Маш, давай, я потом позвоню, нам осталось выбрать эту норку еб…, а потом мы еще с таможней едем договариваться про самолет на Карибы.
- Самолет?
- Да, твой отец так хочет. Мы его отговорить не можем. Говорит, что твоей матери нужен только личный чартер. Все целую.
- Ну, что? – Спросил Вадим, как только я сбросила вызов.
- Как я поняла, папа покупает маме место на кладбище и высылает ее из страны, - выдохнула я.
- Быстро, однако, - хмыкнул Вадим и вернулся к бумагам.
***
- Маш, вставай, пары проспишь!
- Сейчас, пять минут, - сонно пробормотала я, зарываясь в одеяло поглубже.
- Маш, выходи за меня замуж?
- Не-а.
- Почему? – недоуменное.
- Я маленькая.
- То есть трахаться в душе ты взрослая, а замуж – маленькая?
- Именно так.
***
- Маш, выходи за меня замуж?
- Черт, Дим, именно сейчас нужно было спрашивать?
- Кончай, маленькая, хочу увидеть, как ты кончаешь.
***
-Воротова, отвечайте на билет! Чем грабеж отличается от кражи?
- Кража – это тайное хищение чужого имущества, а грабеж – это открытое хищение чужого имущества.
- Хорошо. Выходите за меня замуж?
- Нет, ставь мне пять и я пошла, а то Ксенофонтова на меня уже косится.
***
- Маш, выходи за меня замуж?
- Ну, Дим!
- Тогда не ходи ловить букет.
- Не могу, я буду выглядеть дурой, если не пойду.
- А пойдешь, идиотом буду выглядеть я.
- Я буду уворачиваться.
***
- Дим!?
- Мг?!
- А возьми меня замуж?
Пораженный и неверящий взгляд из-за ноутбука.
- Повзрослела, что ли?
- Не-а, просто я замуж хочу, а ты не зовешь.
- Так, я отчаялся уже! Сколько раз я предлагал, а ты все отказываешься и отказываешься. Думал уже, что так и помру холостяком, старым, лысым и не обременным никакими узами.