- Я тебя и такого буду любить, - твердо сказала я и села к нему на колени, прижимаясь плотнее.
- Правда, будешь?
- Буду.
- И я буду.
- Значит, женишься?
- Женюсь.
***
С того разговора прошло чуть больше месяца и вот я стою в белом платье в комнате невесты, а в новенький отцовский особняк съезжаются почти полторы тысячи приглашенных, девяносто девять и девять процентов которых я не знаю. Мама с Катькой суетятся вокруг меня, то поправляя и без того идеальное платье, то еще делая какие-то абсолютно ненужные телодвижения, а я чувствую, как меня медленно накрывает паника. Я не думала, что будет вот так. Я не хотела вот так!
Внешне я искренне пыталась выглядеть спокойной, правильно отвечала на вопросы, улыбалась там, где нужно, даже успешно прятала в складках платья трясущиеся ледяные ладошки, а вот в душе бушевал шторм, да такой, что даже Северному океану не снилось. Мне было страшно, просто до ужаса страшно, я будто смотрела в глубину черной воронки, которой не было ни конца, ни края, и с каждой секундой, она все больше и больше меня засасывала. Я смотрела в зеркало и не понимала, как мне еще удавалось устоять на месте, как я еще не сбежала с собственной свадьбы.
А что если это все большая ошибка? А если мы слишком торопимся? Вдруг у нас ничего не выйдет, и мы всю жизнь будем, как мои родители метаться от развода к разводу? Да, они сейчас счастливы, но разве это жизнь?
Сомнения грызли душу, будто волки несчастную зверюшку, в голове было пусто, лишь одна мысль: «Все не так!». Я настолько увлеклась, изображая, что все хорошо, параллельно разгребая душевные метания, что не заметила, как в комнате нет уже ни мамы, ни Катьки, а есть Дима.
- Ну, что такое? – улыбнулся до невозможности красивый Дима, обнимая меня со спины и целуя в шею, заставляя мое безвольное тельце дрожать еще больше. – Что происходит?
- Дим, я… - я повернулась к нему и заглянула в прекрасные синие омуты, на секунду в них что-то промелькнуло, а потом исчезло. Дима прищурился и, притянув меня ближе за талию, резко накрыл мои губы своими. Я не помню, чтобы он когда-то меня так целовал, настолько жадно, настолько алчно, будто в первый раз, будто нуждался во мне, будто мечтал обо мне. А мне стало еще страшнее и больнее. Одна слеза скатилась по щеке, потом другая, делая поцелуй соленым.
- Маш, ты чего? Маленькая? – Теперь я поняла, что промелькнуло в его глазах тогда – страх. Он боялся, не на шутку боялся. Дима обхватил руками мое лицо, вглядываясь в мои заплаканные глаза, и от этого взгляда я заревела еще сильнее. – Маш, ты передумала?
- Дим, я… мне очень страшно, - задыхаясь от слез, произнесла я. Большего я физически не могла сделать. Я знаю, что макияж сильно потек, руша многочасовую работу визажиста, но мне было плевать, именно сейчас было так плевать. – А если… если ничего не получится?
- Дуреха, - выдохнул Дима и притянул меня к себе. – Все получится, слышишь? Я обещаю тебе, что все получится!
Дима крепко меня обнимал, поглаживая по спине и нашептывая какие-то глупости, вот только легче не становилось ни разу. Внизу собралась огромная толпа гостей, перед которыми мне сейчас нужно работать мартышкой. Произносить при них клятвы, целоваться под громкие крики «Горько!» и улыбаться всем и каждому.
- Дим, - тихонько позвала я, - я не хочу к ним. Не смогу перед ними, они все будут смотреть и обсуждать, что вот…
- Давай сбежим?
В первую секунду я подумала, что он шутит. Ну не мог же он на полном серьезе предлагать мне сбежать с собственной свадьбы, где туча гостей, огромный торт и шатры с выпивкой. А потом отстранилась и посмотрела в его смеющиеся глаза. Он все-таки серьезно!
- А как же гости?
- Они и без нас прекрасно нажруться.
- А регистрация?
- Серьезно сейчас?
И тут я подумала о том, кто же все-таки мой отец. Я поняла, что для папы нет ничего невозможного, и нет ничего такого, чего бы он не сделал для собственной дочери. Я поняла, что если его попросить, то завтра же нас распишут, или просто дадут свидетельство о браке.
- Сбежим, - кивнула я.
- Вот это моя девочка, - рассмеялся Дима и вознаградил меня поцелуем. – Только перед побегом, давай сделаем с тобой одну вещь, - Дима сунул руку в карман пиджака и достал маленькую бархатную коробочку. – Кольцами за нас никто не обменяется, - он взял мою ладонь и надел кольцо, больше похожее на перстень с крупным бриллиантом.
- Солидно, - хмыкнула я, доставая из коробочки другое кольцо, гладкий ободок без вставок или гравировок.
- Если мы когда-нибудь разведемся, я его продам, и буду безбедно жить всю оставшуюся жизнь.
- Если мы когда-нибудь разведемся, ты сможешь его продать и купить себе билет на край света.