Джеймс Уайт мыслил глобально. Он мог и не начать движения в этом направлении, но, уловив задачу, стоящую перед церковью, его видение вынуждало его думать широко и творчески.
За это мы можем славить Бога. Без великих мыслителей, таких как Джеймс Уайт, адвентизм седьмого дня никогда бы не распространился дальше северо–восточного угла Соединенных Штатов.
Бог все еще призывает нас мыслить глобально, чтобы Его дело продвигалось. И он ожидает от каждого из нас более смелых планов участия в Его деле на земле.
29 мая
Выбор названия
Доброе имя лучше дорогой масти.
Трудно представить, как растущее движение могло существовать без названия почти два десятилетия. Но так было с соблюдающими субботу адвентистами. Выбрать название, полагали некоторые, означало стать как другие церкви. Кроме того, где в Библии говорится, что у церкви вообще должно быть название?
Последнее утверждение действительно верно, но то, что не предписано Библией, требует правительство, когда церковь, имеющая собственность, была вынуждена пройти регистрацию. Кризис, связанный с поиском названия, возник по причине необходимости зарегистрировать адвентистское издательство в Баттл Крике, штат Мичиган. К началу 1860–х годов Джеймс Уайт дошел до того, что отказался и дальше нести личную ответственность за финансовые аспекты организации. Соблюдающие субботу должны были принять меры, чтобы церковная собственность содержалась в «надлежащем порядке».
Такое предложение вызвало сильнейшее противостояние. Осознавая, что церковь не могла зарегистрироваться до тех пор, пока у нее не будет названия, Р. Ф. Коттрелл все же писал, что «было бы ошибкой “сделать себе имя”, ибо это лежит в основании Вавилона».
Джеймс с жаром отреагировал на версию Коттрелла о том, что Бог позаботится о церковном имуществе, заявляя, что «опасно препоручать Господу то, что Он поручил нам». И вновь он отстаивал свою принципиальную позицию о том, что «не каждая христианская обязанность озвучена в Писаниях».
В 1860–х годах конференция соблюдающих субботу проголосовала за то, чтобы зарегистрировать издательство, «организовать» местные общины так, «чтобы они имели возможность содержать свое церковное имущество» и выбрать название для деноминации.
Многие склонялись к названию «Церковь Божия», но, решило руководство, слишком многие уже использовали это название. В конце концов, Девид Хевитт предложил название «адвентисты седьмого дня». Его предложение поддержали многие делегаты, которые признали его лучшим «выражением нашей веры и [доктринальной] позиции».
Во время дебатов Елена Уайт хранила молчание, но позднее она выразит свое восторженное отношение. «Название “адвентист седьмого дня”, — заявила она после встречи, — заключает в себе истинные характерные черты нашей веры… Подобно стреле из Божьего колчана, оно будет ранить нарушителей Божьего закона и вести к покаянию перед Богом и к вере нашего Господа Иисуса Христа» (1С 224).
В этом ценность «доброго имени».
30 мая
Долгожданная организация
Рукоположив же им пресвитеров к каждой церкви, они помолились с постом и предали их Господу, в Которого уверовали.
Хотя концепция церковной структуры, которая предусматривает порядок в общинах, занимает немало места в Новом завете, она не была любимой темой многих адвентистов.
Но пришло время, и в апреле 1861 года соблюдающие субботу созвали комитет, который рекомендовал создание конференций в районах или штатах, чтобы направлять церковную деятельность в соответствующих регионах.
Последовала бурная реакция, особенно со стороны восточных штатов. В августе Джеймс Уайт сообщил, что «братья в Пенсильвании проголосовали против организации, и дело [Божие] в Огайо переживает ужасное потрясение». Он обобщил результаты, написав, что «за время восточного путешествия вплоть до сего момента мы, кажется, с трудом пробиваемся сквозь упорную нерешительность по вопросу организации… Во многих местах мы находимся в состоянии, немногим более выгодном, чем разрозненные осколки, которые все больше рассыпаются и слабеют».
Елена Уайт разделяла его мнение, заявляя в том же месяце, что ей было «показано, что некоторые боялись, как бы наши церкви не превратились в Вавилон, став организацией. Но находящиеся в центральном Нью–Йорке представляли собой совершенный Вавилон, смешение. И теперь, если церкви не организовать так, чтобы привести их жизнь в порядок и поддерживать его, им не на что надеяться в будущем, они будут разбиты на части». Она сожалела о недостатке «нравственного мужества» и глубокого «малодушного молчания» среди тех служителей, которые верили в организацию, но отмалчивались. Ее слова не оставили сомнений, что пришло время «занять единую позицию» по этому вопросу (1С 270–272).