— Да пофиг. Пусть бильярд. Научишь заодно. Я не умею совсем.
— Да ладно?
— Не, ну правда не умею. Как-то не приходилось.
— Хорошо. Научу. Мне сейчас поработать надо с компами. До вечера?
— Увидимся в девять. Так телефон-то дашь?
***
Вечер пролетел незаметно. Общаться с Климовым Илье было очень легко. Рядом с ним вообще было легко. Как-то так получилось, что они умудрились поделиться самым своим тёмным и наболевшим в первый же день знакомства, и теперь вроде бы были открыты для того, чтобы строить что-то новое, светлое и тёплое, да только реальность была куда хуже, чем хотелось бы. Играя с Климовым, Илья слушал его, задавал много вопросов. Его интересовало всё. Любые мелочи, быт, привычки, да что там говорить, даже просто слушать его голос было в кайф. О прошлом Егор говорил неохотно, но всё же говорил. Казалось, ему самому это было нужно. Как будто плотину воспоминаний подточило, и маленькая течь, появившись, всё ширилась, ширилась — и вот её прорвало и понесло. Не заткнуть.
Так было даже лучше. Илья мог больше слушать, чем говорить. И ему даже почти и не приходилось лгать. И пусть у него есть только временная иллюзия нормальных отношений. Пусть. Хотя бы на этот вечер.
Он не нужен Климову. Ни он, ни его дерьмо, идущее к нему в нагрузку. Всё это надо было прекращать. Но только не сегодня. Пожалуйста, не сегодня. Он не готов. Это, оказывается, так больно…
***
Вместе с Климовым дошли до дома. Украдкой поцеловались. Благо, стемнело уже, и любопытные старушки разбрелись по квартирам. Поцелуй слегка затянулся, но Илья не позволил себе расслабиться. Под предлогом срочного ремонта техники вошёл в здание, закрыв за собой дверь. Нельзя! Никакого интима. Даже дурак бы заметил, что Илью сегодня имели долго и усиленно. Если им с Климовым и случиться ещё переспать, то хотелось бы оставить о себе более приятные воспоминания, чем разработанная кем-то другим задница. Чёрт! Что за жизнь!
Выйдя из лифта, Илья увидел, что его ждёт сюрприз. Очень неприятный сюрприз. Можно сказать, что он, Илья, попал не по детски.
Глеб, сын одного из недавних клиентов. С двумя друзьями.
Самое обидное, что с тем мужиком Илья даже не спал. Просто посидели в клубе с его приятелями, потом сходили на закрытую гей-тусовку. Выпили. Всё.
Но в клубе их засёк этот парень, Глеб, его сын. И теперь не давал ему прохода, пытаясь выяснить, какие их связывают отношения. И вроде как хотел защитить честь матери. Как будто там есть, что защищать. Мужик, Павел, сказал, что они уже и не спят много лет. Она давно знает, что он гей.
Глеб был пьян. Объяснять что-либо ему было бесполезно. Да и не успел бы. Первый удар прилетел в лицо сразу, как только вышел из лифта.
Остальные посыпались с трёх сторон как из рога изобилия.
Кричать рядом с квартирой Илья не мог. Не дай бог проснётся и услышит Мишка. Просто пытался закрывать лицо руками, хотя и руки тоже как-то спрятать бы, тату только начали подсыхать и приносили большой дискомфорт. О чём это он? Чёрт! Его сейчас забьют нахер, а он про картинки думает, идиот.
Собственно, это было единственное, о чём он вообще успел подумать. Очередной удар в голову — и сознание его покинуло.
***
Несколько дней подряд Климов пытался дозвониться до Ильи, но слышал только автоответчик. Желание увидеться с парнем было настолько сильным, что Климов не выдержал и снова поехал к нему домой. На этот раз нянька-терминатор выглядела намного менее воинственно и на вопросы об Илье разрыдалась в цветастый передник. У Климова скрутило живот от страха: чувства мало ему знакомого, но от этого не менее сильного и неприятного.
— Что случилось? С кем? С мелким?
— Ох, да нет же! С Мишенькой всё в порядке. А Илюша в больнице. На него хулиганы напали. Прямо на лестничной клетке. Я его утром нашла, когда к себе за манной крупой выбегала. Хотела каши сварить, а он лежит, весь в крови. Как мёртвый совсем, — она снова начала всхлипывать.
— Сколько он там пролежал? Долго? Как же так? Ведь, наверное, драка была, шум. Он же должен был на помощь позвать! Неужели вы ничего не слышали?
— Да не мог он позвать! Не мог! У Мишеньки слабое сердце. Его нельзя волновать. Он, наверное, специально молчал, пока эти сволочи его били.
— А кто, вы знаете?
— Нет. Их трое было. У нас камера стоит на площадке. Это Василия Степановича из сто сорок девятой. Он сам ставил, чтобы выяснить, чей кот ему на дверь всё время гадит. Полиция, наверное, уже всё проверила и скопировала. Но я думаю, если попросите, Василий Степанович вам даст посмотреть.
— А с мальчиком у вас всё в порядке? Вы вроде бы не круглосуточная няня?
— Да всё хорошо, только бы Илюша поправился. Но мне некогда было к нему съездить, продуктов отвезти. Да и не с руки с Мишелем по магазинам. А Илюшу выпишут во вторник. Говорят, что всё, что ещё не зажило, сможет зажить и дома на диване.
— Серафима Петровна, вам, может, сходить куда-нибудь нужно? Я могу присмотреть за мелким.
— Нет, что вы, что вы! Он напугается чужого человека, плакать начнёт.
— Ну хорошо, я завтра заеду. А этих сволочей я найду, я вам обещаю. В порошок сук сотру! — Климов вышел, тихо прикрыв дверь, и направился в сто сорок девятую квартиру.
========== Часть 8 ==========
Климову снилась ласточка. Маленькая чёрная ласточка на запястье тонкой, почти хрупкой руки. Сначала это был просто рисунок, потом он начинал дрожать по контуру, обретал цвет, объём, фактуру. Потом птица отделялась от светлой кожи и встряхивала перьями, расправляла свои маленькие крылья, взлетала и, сделав круг над Климовым, пытающимся схватить её руками, улетала за горизонт.
«Но это нечестно! — ему хотелось кричать. — У меня ведь нет крыльев! Я никогда не смогу догнать тебя!»
А в ответ издалека, из-за горизонта слышался тоскливый плач, со всхлипами, навзрыд.
«Не смогу догнать! — безмолвно кричал вслед улетевшей птице Климов. — И помочь не смогу!»
И просыпался.
Третий раз за ночь видел этот грёбаный выматывающий сон и просыпался в холодном поту со звенящим от горя и обиды плачем в голове.
Это было невыносимо. Пришлось встать и сварить себе кофе. Спать больше не было ни желания, ни смелости.
Внутри ворочалось и не унималось чувство беспокойства за Илью. Хотя Серафима по телефону вечером сообщила, что ему намного лучше, но этот дебильный сон…
Вчера пришлось посуетиться. Сосед, тот, который с камерой, упираться не стал и записи предоставил. И даже заявил, что вспомнил, как один из нападавших на днях мелькнул на съёмке. Они вместе просмотрели недельные записи и нашли таки парня с девчонкой, которые вывалились из лифта, целуясь, огляделись и, видимо, поняв, что вышли не на том этаже, снова вошли в кабинку и уехали.
Парень был один из напавших на Илью. А девчонка, по словам соседа, жила двумя этажами выше. Климов сразу же пошёл её навестить, а Василий Степанович решил позвонить в полицию и сообщить о том, что вспомнил.
Климов нашёл девушку, поговорил по душам, выяснил всё необходимое. С такими данными найти сволочей не составит труда. Потом поехал к Кричевскому, и тот долго поил его коньяком и только что за ногу к батарее не пристегнул, чтобы Климов не бросился на разборки прямо на ночь глядя.
— Завтра, Клим. Всё завтра. Пробьём, где и чем они живут, и устроим им их личный армагеддон. А сегодня ты должен успокоиться. Езжай домой и не пори горячку. Парню ещё понадобится твоя поддержка, а если ты сядешь за самосуд, толку с тебя будет, как с козла молока.