Кап-кап-кап. Кресло, казавшееся поначалу таким мягким, никак не хотело раздвигаться, но дело было совсем не в кресле. Каждые три часа Костику сбивали температуру, медсестры и медбратья (братья ли? Яна застопорилась на определении) диагностировали 39-40 и ставили новые капельницы. Под утро Яна уже не различала, где сон, а где явь. Маленький Костик наконец-то забылся и стал ровнее дышать. Яне не хотелось открывать глаза, она услышала чьи-то шаги и прошептала:
- Температура? Капельница кончилась?
- Спи- спи, я новую капельницу поставил, сама запищит как закончится. У тебя настоящий мужик растет, - ответил полусонной Яне чей-то добрый надежный голос. Яна почувствовала, как ее погладили по голове и накрыли колючим одеялом. Девушка с облегчением провалилась в сон.
***
Вито наконец-то пережил этот кошмарный день. Никколо почти все время спал, пялился в какие-то книжки, которые ему принесла тетка в разукрашенном цветастом халате, ему что-то делали, что-то кололи, белохалатники что-то бурчали про долгий курс реабилитации. А Вито маялся как никогда, телефон его помощницы не отвечал («вот ведь дура девка, говорил же, держать трубку включенной и в выходные!»), мужчина никогда не думал, что безделье может быть настолько мучительным. Ему не разрешали надолго оставлять Никколо, максимум он успевал выпить дрянной кофе в автомате поблизости. Вито и думать не думал о таких прозаических вещах, как смена белья, о том, что малыш лежал на кровати в грязной кофточке. Вито попросту упускал великолепный шанс пообщаться со своим ребенком, узнать мир маленького человечка, завоевать доверие Никколо. «Великий продюсер» надеялся вызвонить бывшую жену, или, на худой конец, ее родителей. Вито мучила пустота дня, отвратительная еда, отсутствие гаджетов, необходимость возиться с мальчишкой, который то капризничал, то хотел в туалет, и за ним обязательно надо было волочь капельницу.
Вито только устроился на дурацком неудобном кресле, только стал засыпать – Никколо перестал его изводить, как его разбудил голос. Ангельский нежный голос, тихонько певший колыбельную на незнакомом языке:
- Баю-баю кота, периночка пухова,
А у дитятки маво и помягше того,
Баю-баю кота, изголовье высоко….
Вито впервые за все это время довольно улыбнулся. Завтра он найдет обладательницу чудного голоса и предложит ей контракт. Сначала немного, и пусть первое время придется выступать по кабакам с живой музыкой, а потом, если девица окажется сговорчивой и ласковой (тут улыбка Вито стала еще маслянее), можно будет говорить и о площадках посерьезнее, и даже о клипах. И весь в мечтах о сладкоголосой пышногрудой блондинке, Вито наконец заснул.
Он и знать не знал, что за окнами недовольно гудел город: старый город знал, что к людям, игнорирующим своих близких, подобное отношение возвращается бумерангом, и вообще, как этот…хлыщ (город наконец-то подобрал слово) посмел обидеть пожилую фею Камиллу, пришедшую развлечь Никколо? Город потом всю дорогу подсылал к старушке соловьев, чтобы та хоть немного утешилась.
***
Солнечные лучи разбудили Яну в шесть утра. Девушка привела себя в порядок и хотела было принять душ, но обнаружила, что забыла дома полотенца, а вытираться бумажным ну никак не хотелось. Добрая нянечка оставила Костику на завтрак банановый йогурт и грушевый сок, а Яну угостила ячменным кофе и печеньками – горячий напиток помог хоть немного взбодриться. Костик стойко выдержал врачебный обход – Яна с радостью заметила, что пятен на теле малыша стало гораздо меньше, и постаралась принять тот факт, что в ближайшее время улучшений не ожидается, и что им с малышом придется провести в больнице много времени. Девушка даже и задумываться не стала, о том, что может растерять большую часть клиентов - кого интересует, что уборщица лежит в больнице с ребенком?
А после девяти утра пришел синьор Массимо – он принес Костику пожарную машину и не очень большую модель «фольксваген-жук», глаза ребенка засветились радостью, малыш порадовал Яну и пожилого синьора улыбкой до ушей.
- Йана, я пришел навестить, узнать, как дела, - забормотал Массимо. – Вот эти апельсины передала синьора Грамши, я взял на себя смелость рассказать ей о случившемся, она заверила меня, что обязательно вас дождется, и выплатит премию за двойную работу. Может, я могу помочь чем-то еще? Вас нужно сменить? Поверьте, мне совершенно некуда девать свободное время.
Старик не хотел признаваться в том, что за какой-то день успел привязаться к стойкому малышу, и что очень сочувствует его маме. Йана так напоминала ему Элизу – дочь, которая, после того как вышла замуж за этого австрияка, ограничила общение редкими электронными письмами. А рядом с Йаной и ее сыном Массимо не чувствовал себя одиноким. Он грелся во внимании и улыбках малыша, и очень хотел бы, чтобы и у него был такой внук.
- Синьор Массимо, вы прямо мой добрый фей! – Яна обняла расчувствовавшегося пожилого человека. – Мне нужно съездить на пару часов домой. Только вот, если Костик захочет в туалет, да и капельница… Если поднимется температура, нужно вызвать медсестру…
- Мы со всем разберемся, правда, Коста? Мама пусть поедет домой, отдохнет.
А нас вполне устроит местный ресторан.
Малыш довольно закивал, сжимая в ручках машинки, а Яна обещала вернуться после обеда. Она видела, как тянулся к старику ее мальчик,и еще надеялась привести порядок квартирку, в которой вечно пыльно, устроить небольшую стирку, приготовить Костику смену одежды, и может, поспать пару часов.
Город постарался подогнать Яне автобус – на промозглом ветру было очень холодно ждать и еще он был очень доволен тем, что еще одним одиноким человеком стало меньше.
***
Яна приехала в больницу к четырем: Массимо отзвонился и сказал, что они с Костиком поели, поиграли с замечательной рагацциной (*молоденькая девушка (ит.)) в игровой комнате, почитали, сделали все дела, получили очередную капельницу и теперь ждут маму.
Девушке удалось навести порядок дома, приготовить малышу его любимые пижамки – с самолетом Дасти и вторую с милым плюшевым мишкой, собрать смену белья и привести в порядок ждущие глажки вещи.
А еще Яна выслушала вопли синьоры Комуцци, которую совершенно не интересовало то, что у Яны малыш попал в больницу – девушке пришлось выслушать крики, перемежающиеся с обвинениями в лени, халатности и некомпетентности, а потом разъяренная Комуцци заявила, что отказывается от Яниных услуг. Молодая женщина вспомнила, как ее клиентка каждый проверяла поверхности столов, шкафов, стульев белоснежным шелковым платком и ворчала еще больше, не найдя повода придраться.