Нора предупредила подругу, что они спускаются в галерею и поспешила вслед за командой.
Кайда Мардис, смотритель некрополя, был высоким, желтолицым и равнодушным. Он встретил охотников холодным взглядом и по требованию Пагрина выдал им четыре «хвоста саламандры».
— Что-нибудь ещё? — спросил он тусклым голосом, и, получив отрицательный ответ, удалился в свою каморку, не сказав больше ни слова.
Пагрин раздал им «хвосты», они стащили с них защитные чехлы, и все вокруг осветилось ярким флуоресцентным светом. За узкой каменной аркой начиналась винтовая лестница, ведущая вниз, и они начали спускаться.
— Он охотник? — спросил Гвеон, имея в виду Кайду Мардиса.
— Нет, просто смотритель. Даёт нам знать, когда появляется что-то по нашей части.
— Но зачем? — удивился Коуин. — Он что, сам не может окропить могилы и насыпать солевые дорожки?
— Во-первых, это не всегда так просто, — сказал Пагрин. — Ты увидишь, когда мы снова поднимемся, что не всех призраков остановит этот раствор, пострелять нам сегодня тоже придётся. Во-вторых, вы вчера могли заметить, что ингредиенты для этого раствора не такие уж дешёвые. Гильдия предпочитает получать полный отчет о том, куда уходят выделенные средства, а это возможно только в том случае, если работает охотник гильдии. Ну и, наконец, он и так делает, что может. Он и служители святилищ — всё, на что могут рассчитывать беспокойные усопшие после исчезновения клана Найриис. Кстати, во владения их богини, Алех, мы как раз спускаемся.
Лестница всё не заканчивалась. Нора гадала — как глубоко под землю они уже ушли? Воздух был сухим и холодным, здесь не было звуков, привычных для поверхности — ветра, скрипа веток, шуршания насекомых… Нора как будто вернулась в прошлое, в свою гору, в которой она прожила несколько лет. Это было странное тоскливое чувство, и, чтобы отвлечься, она спросила:
— А что случилось с кланом Найриис?
— Тяжёлый День, вот что случилось. Они решили, что это воплощение их богини Алех спустилось на землю, и отправились её поприветствовать. Тяжёлый День, конечно же, ничего не знал ни о какой богине… то, что осталось от клана, хранится в братской… урне, если можно так выразиться. Вы увидите.
— А богиня Алех? У неё ещё есть власть, или она исчезла вместе с кланом Найриис?
— Я довольно давно не слышал, чтобы кто-то пытался добиться её расположения преданным служением. Но многие люди соблюдают традиции, привнесённые кланом Найриис, и завещают, чтобы их тела были сожжены после смерти. Я мало знаю об Алех, но, думаю, что раз уж мы спускаемся на её территорию, чтобы навести порядок, могущества у неё не так много, как надеются её последние защитники.
Наконец они остановились на площадке, от которой отходил довольно широкий коридор. Лестница продолжалась, но Пагрин прошёл по коридору и обернулся к своим подопечным.
— Мы на глубине почти трехсот футов, — сказал он. — Ну что, как дышится?
По мнению Норы воздух был приятно-прохладным, она прислушалась к давешнему совету Пагрина и оделась потеплее. Гвеон выглядел спокойным, а Коуин дышал так, словно он только что не спускался по лестнице, а поднимался. Звук его дыхания эхом отражался от каменных стен, и в повисшей тишине звучал слишком отчетливо.
— Порядок? — серьёзно спросил Пагрин.
— Полнейший, — кивнул Коуин.
— Ниже есть ещё галерея? — спросила Нора.
— Да, но она почти не используется и нас сегодня не интересует. В заявке Кайда указал, что на этом уровне завелся провальщик. Идём.
Коридор постепенно расширялся, превращаясь в просторный зал, в центре которого располагался широкий алтарь — но ни статуи, ни другого воплощения богини Алех не было. Из зала в разные стороны расходилось семь коридоров: один назад, к лестнице, остальные — вглубь катакомб. Пагрин повел их в первый коридор слева, который футов через двадцать тоже разветвлялся. В скале были выдолблены ниши, а в них стояли урны разных форм и размеров.
— А разве сожжение тела не гарантирует, что призрак не появится? — удивленно спросил Коуин, присматриваясь к причудливому узору на боку одной из ближайших урн.
— Вообще-то да, — сказал Пагрин. — Пламя разрывает случайно образовавшиеся связи в аномальном фоне. Так что у нас тут два варианта: либо кто-то из мертвецов наверху перепутал направление и вместо того, чтобы подняться на поверхность спустился вниз, либо это не провальщик, а что-то другое. Но Кайда редко ошибается — он всех этих тварей знает наперечёт. — Пагрин ещё раз пригляделся к их лицам, подсвечивая «хвостом саламандры», будто проверяя их готовность к работе. — Так, кто из вас уже сталкивался с провальщиком? — спросил он. Все трое подняли руки. — Отлично. Значит, вы знаете правила. Ни к чему не прикасаться. Внимательно смотреть, куда ступаете. Если сомневаетесь — ткните его серебром. Мы разделимся. Коуин, ты изучишь этот сектор, — Пагрин указал на ближайший проход. — Тут, насколько я помню, одиннадцать помещений, развилок нет, везде тупики, так что не потеряешься. Я пойду туда, — он указал на правый проход на развилке чуть поодаль. — Там коридоров и залов больше, так что когда вы все закончите — ждите меня здесь, терпеливо и преданно. Вы двое, пойдёте туда, — он обратился к Норе и Гвеону, указывая на левый проход развилки. — Там тоже две ветки, делите их между собой как хотите. Главное правило — не забредать в места, где нет урн. Заблудиться здесь практически невозможно, но если это случится — просто оставайтесь на месте. Если вы будете в зоне захоронений — я вас найду. Если вы попрётесь на неиспользуемые участки — никаких гарантий. Это ясно?
Все кивнули, и Пагрин велел расходиться. Нора не слишком переживала насчет «заблудиться», у неё был особый опыт ориентирования в пещерах. Когда-то давно, когда она только-только нашла убежище в высокой горе в пустыне, она заблудилась в лабиринте пещер, и несколько дней провела в отчаянных и мучительных поисках выхода. После этого она научилась примечать и запоминать малейшие детали и была почти уверена, что не потеряется.
— Не боишься? — спросил Гвеон, когда они ушли от остальных достаточно далеко, чтобы их не услышали. — Если хочешь, можем проверить всё вместе.
Нора поглядела на него озадаченно и покачала головой.
— Всё в порядке, правда. Я в своей стихии.
Гвеон понимающе кивнул, но выглядел он немного разочарованным.
— Ладно, тогда… я направо?
— А я налево, — согласилась Нора, и, выставив хвост саламандры перед собой и тщательно вглядываясь в окружающее пространство, пошла вперёд.
Подземные залы были разных размеров и форм, так же как и урны, и ниши, в которых они стояли. Бывали узкие — только для одной урны, бывали широкие и даже многоуровневые, над которыми висели таблички с именем семьи. Рядом с некоторыми были засохшие цветы, простые украшения и сувениры. Иногда можно было увидеть мемориальную дощечку, на которой описывалась заслуги человека, его жизненное кредо или просто завет. Нора старалась не задерживаться, но в то же время рассмотреть все как можно лучше — в подобном месте она была впервые.
Она просунула в проход между залами «хвост», а потом осторожно заглянула внутрь и огляделась. Никаких подозрительных теней, никаких искажений. Все было тихо, спокойно и благополучно.
Закончив с выделенным ей участком, Нора вернулась к точке сбора. По дороге она встретила Гвеона, который тоже как раз справился с работой, а на первой развилке их уже ждал Коуин. Вместе они стали ждать Пагрина, делясь впечатлениями. Коуин был молчалив, сообщил только, что уже бывал здесь. Гвеон же стал рассуждать о том, не стать ли ему адептом Алех — её владения пришлись ему по вкусу.
Вскоре вернулся Пагрин, и они перешли в следующий сектор. Здесь разветвление коридоров было более запутанным, и наставник строго-настрого велел им держаться одного коридора, никуда не сворачивая, а лишь заглядывая в прилегающие залы. Они опять разделились, и снова самый долгий маршрут Пагрин оставил себе.